– А где же ты жил все это время?
– На выходные я в Питер съездил. Там у меня брат с семьей и дочка – в Репинке учится. К матери не поехал, стыдно. Она у сестры в Ярославле живет. В понедельник днем вернулся домой, хотел оставшиеся вещи забрать. А жена – представляешь? – уже замок поменяла! Меня два дня не было, а она успела подсуетиться. Пришлось вечером опять ехать. Выдержал очередной вынос мозга. Еще одну ночь на вокзале провел. Мог бы у московского брата, конечно. Но у них тесно, самим не повернуться. А потом я с Адой поговорил, и она разрешила на работе перекантоваться. Временно, пока жилье не подберу. Но мне сначала надо подработку найти. Я ж дочке деньги посылаю: она на дневном учится, квартиру снимает вместе с подругой. Я хотел, чтобы она в приличном месте жила. Да и приодеться ей нужно, развлечься. Дело-то молодое. Так что второе жилье я пока не потяну. А в комнате отдыха диван удобный, хорошо. Но только нельзя шастать туда-сюда. Если остаюсь после работы, то ничего. А уйти и потом вернуться – не пустят. Так что мне надо какую-то удаленку найти для подработки.
– А где ж ты сегодня собирался ночевать?
– На вокзале. Лер, только ты не думай, что я… Честное слово, я сумку нечаянно забыл!
– Саш, а почему вы вдруг разошлись?
– Да потому что сходиться не надо было! – воскликнул с сердцем Александр. – Это долгая история.
– Мы же никуда не торопимся – вся ночь впереди, завтра суббота. Расскажи.
– А я надеялся, что мы чем-то более интересным займемся!
– И займемся. Попозже.
– Ну ладно, расскажу. Познакомились мы со Светкой в какой-то случайной компании – мне двадцать восемь, ей – тридцать два. Особенно развлекаться нам и некогда было – начало девяностых, зарабатывали, кто как мог. Я в своей семье главный добытчик – отец наш рано умер. Вернее, отчим, отца я и не знаю. Отчим классный мужик был! У меня еще двое сводных братьев и сестра – мы все девочку хотели, сестренку. А Светка разведенная, с ребенком, и мать у нее больная. Крутилась, как белка в колесе. Сначала-то мы неплохо жили. А потом… Мы с ней очень разные оказались. Я домашний человек, семейный, а она любила погулять. Так что скандалили часто. В общем, только на дочке наша семья и держалась. Янке пяти не исполнилось, когда мы познакомились. Но такой характер! Сила. Светка говорила – вся в отца…
– Подожди! – прервала его Лера. – Ты что хочешь сказать? Дочка, которая в Петербурге учится, это она – Яна? Это ей ты машину отдал?
– Ну да. Вообще-то она Татьяна. Но ей это имя категорически не нравилось, вот и придумала – Яна, Янка. Со школы так и зовем.
– Так она тебе не родная?
– Как это? Самый родной человечек, ты что! Я удочерил ее сразу, как поженились. Она такая смешная была! Худенькая, ручки-ножки как палочки, одни глаза. Первый раз меня увидела, совсем не забоялась, сразу заговорила со мной, всех своих кукол принесла. Да какие тогда куклы! Она букву «р» не выговаривала, так забавно картавила. А уходил, за руку взяла – смотрит снизу своими глазищами и спрашивает: «Ты еще придешь?» Я присел к ней и говорю: «Конечно». А она меня ручонками за шею обняла и на ухо шепчет: «Я знаю, ты мой папа!» Ну, и все. Ей сейчас двадцать с хвостиком, как твоему.
– Моему почти двадцать два. А еще не хотели родить?
– Светка не хотела. Да это и к лучшему. В общем, так пятнадцать лет и прожили. И я привык к своей колее, понимаешь? Думал: может, доживем как-нибудь. Янка замуж выйдет, внуки появятся. А потом ты возникла. Ну вот.
– Так ты из-за меня ушел?
– Можно и так сказать. Пообщался с тобой, и что-то мне стыдно стало от собственного прозябания. А поругались мы с ней из-за шахмат.
– Из-за каких шахмат?
– Это тоже долгая история. Я все детство в деревне провел. Дед мой был столяр и плотник, на все руки работник, как он говорил. И я при нем крутился. Стружки, запах дерева! Рубанки, стамески! Я вообще руками работать люблю. И понравилось мне вырезать из деревяшек всякие штучки. Столько игрушек для Янки понаделал! А когда она уехала, так тошно стало. И тут я увидел в Интернете резные шахматы – увидел и загорелся. Сначала решил повторить, а потом подумал: чем я хуже? Стал свой вариант придумывать, эскизы даже делал. У меня и дерево было подходящее – во дворе липу спилили, я чурбачки подобрал, они как раз в меру высохли. И стал резать. Придумал, что одну часть фигурок отбелю, другую морилкой покрою, вот и будут черные-белые. Доску хотел наборную делать. Но до доски дело так и не дошло, потому что одно дело – эскиз, а другое – в материале. Начал я с главных фигур: король, королева, офицер, конь. А про пешки с тоской думал: шестнадцать одинаковых фигурок, скука. А потом осенило: почему же надо обязательно их одинаковыми делать? Вся концепция у меня поменялась! Те, что уже нарезал, я отставил и стал совсем другой комплект делать. Не каждый день, конечно, работал. Светку это раздражало, хотя я всегда убирал за собой. Короче, уже двенадцать пешек нарезал. Почти два года работы, если первый недоделанный комплект считать. А в ту пятницу прихожу, хотел поработать, а ничего нет. Я к ней: «Где?» А она: «Я все выбросила, мне твоя грязь надоела!»