— Так тебе будет удобнее…
Она слышала эти слова у себя над головой, но не обратила на них ни малейшего внимания. Неужели он совершенно не тронут поцелуем? Но ведь должен чувствовать ее ответ… Она так сильно закусила губу, что ощутила соленый вкус крови. Ну что ж, это самое подходящее наказание для нее. Он преподал урок, показывая, что мог полностью овладеть ею, если бы захотел.
Алис чуть не разрыдалась. Ничего бы он не смог! Еще несколько минут, и она бы оттолкнула его. Конечно, оттолкнула бы…
— Тебе тепло?
Она едва кивнула, не доверяя своему голосу, который бы непременно задрожал и выдал ее. А потом обо всем забыла, когда он начал ритмично и нежно поглаживать ее распущенные волосы.
— Постарайся заснуть. У тебя был долгий день, и ты очень устала.
Устала? Если бы сейчас обстоятельства были другими, то она бы рассмеялась ему прямо в лицо. Устала! Внутри нее бушевало такое пламя, которое не приснится и в самом эротическом сне.
Чувствуя ласковые прикосновения мужских рук, она начала расслабляться и вскоре тихо и безмятежно уснула, как ребенок.
4
Местный врач, возвращающийся после срочного вызова к престарелой леди, увидел застрявшую в кювете машину и двух пассажиров, и только к трем часам ночи Алис добралась до своего номера в отеле. Попыталась уснуть, но не смогла. Какое-то время наблюдала за тем, как небо окрашивалось в голубые и розовые цвета перед рассветом. Лениво покинув кровать, долго стояла под душем, пока не почувствовала, что привела в порядок свои расстроенные чувства.
Конечно, она понимала, что Эрнан Гордон лишь короткий эпизод в ее жизни и что поцелуй и объятия в машине ничего не значат. Он лишь хотел успокоить ее в тех необычных обстоятельствах, в которых оба оказались.
Он, вероятно, вообще не интересуется ею, равно как и любой другой, более изысканной, умной и красивой женщиной, которая мечтала бы украсить его жизнь и доставить радость в постели. Но почему же тогда она чувствует себя так, словно в ее жизнь ворвался стремительный метеор, готовый все и вся изменить в одинокой судьбе?
Вытираясь мягким махровым полотенцем, она коснулась пальцами тонкого белого шрама — видимого напоминания об ужасном случае, так круто изменившем ее жизнь. Откинула полотенце в сторону и подошла к массивному зеркалу.
Да, хирург постарался и сделал аккуратную работу. Шрам был очень тонкий, уже едва заметный после тринадцати лет. Да… Врач постарался и, без сомнения, спас ей жизнь. Когда умерла мать, она снова пришла в больницу, чтобы еще раз поблагодарить его за мастерство, а больше всего — за доброту. Она до сих пор помнит слова, которые хирург сказал ей тогда:
— Я не буду обнадеживать тебя, милая девочка, что чувство потери, которое так мучает тебя, когда-нибудь полностью исчезнет. Но я очень надеюсь, что ты примешь жизнь такой, какая выпала. Когда ты лежала в коме, мы старались сделать все зависящее от нас, чтобы избежать крайностей. Но повреждения оказались такими сильными, что это была единственная возможность спасти тебя.
Она благодарно кивнула, но сердце исходило болью.
— Твоя мать рассказывала мне, что ты обожала играть с куклами, а потом с детьми. Некоторые женщины на твоем месте примирились бы с такой судьбой, но ты, видно, иная.
Слава Богу, врач не пытался жалостливо причитать, как это делали соседи и друзья.
— У тебя есть сердце и ум, ты молода, красива. Распорядись всем этим как следует, и жизнь одарит тебя чем-то другим взамен потерянного.
Одарит, как же. Уже одаривает. Алис плотно обернула полотенце вокруг тела, села за туалетный столик и принялась расчесывать волосы. Да, она все делает как надо и не позволит какому-то Эрнану Гордону коверкать ее жизнь. Не позволит.
— Доброе утро.
Когда Эрнан поднял голову от газеты, чтобы взглянуть на Алис, в его глазах не было и намека на то, что между ними что-то произошло этой ночью. Она ожидала насмешки, но лицо было по-деловому строгим. Перед ней был бизнесмен, занятый просмотром биржевых новостей.
— Доброе утро, — последовал ответ. — Я уже позавтракал. — Он отложил газету и сделал знак официанту. — Но я выпью с вами кофе, прежде чем уйду. У меня назначена деловая встреча на девять часов, и за мной высылают вертолет.
Как обыденно прозвучало: на встречу на вертолете. Для него это было то же самое, как для нее сесть в автобус во Фриско и переехать по мосту через пролив в Окленд.
— Желаю успеха, — вежливо сказала Алис, отметив, как он свеж и ухожен, невзирая на бессонную ночь.
— Спасибо, — усмехнулся он. — Встреча не будет очень приятной для меня. Так что придется брать с собой крепких парней, чтобы они поучили кое-кого. Я не люблю, когда мною манипулируют.
Трудно было представить, что у кого-то хватает смелости встать поперек дороги этому человеку.
Официант принес кофе.
— А вы удовлетворены тем, как разворачиваются события, Алис?
— Что? — Ей показалось, что он имеет в виду прошлую ночь. Но затем здравый смысл подсказал ей, что не следует делать из себя полную дуру. — Я думаю, что да, — быстро ответила она, протягивая руку к чашке с кофе. — Конечно, все основные детали работы мне уже ясны, но не могу еще сказать, как будет складываться дело в последующие несколько недель. А когда будет готова яхта?
— В конце августа. Это не очень дальний срок. Но все-таки остается еще пара месяцев, чтобы хорошенько все обдумать. Джордж уверяет меня, что времени вполне достаточно.
Вот как? — с грустью подумала Алис. Но ведь не Джордж отвечает за этот проект. К несчастью, он такой человек, который может пообещать звезду с неба, чтобы ублажить богатого клиента. Все это тяжелым грузом ложится на плечи его сотрудников.
— Еще надо многое подготовить. Так что нам придется как следует поработать.
— Но вы же не скажете мне сейчас, что вы не успеваете? — холодно спросил Гордон.
— Нет, я этого не говорю, а просто объясняю, что у нас очень мало времени. Вы меня наняли, и я сделаю все от меня зависящее.
— И вы уверены в этом?
Прежде чем ответить, Алис внимательно посмотрела на собеседника. Его лицо было абсолютно невозмутимо.
— Конечно. Я бы не взялась за работу, если бы не чувствовала уверенности.
— Глупо с моей стороны спрашивать об этом. — Гордон прищурился, и трудно было понять, о чем тот сейчас думает. — Вы любите яхты? — наконец спросил он.
— Я мало сталкивалась с ними, — улыбнулась она. — У нас была маленькая парусная лодка, когда я еще в школу ходила. Но она вряд ли сможет сравниться с вашими яхтами.
— И кому же лодка принадлежала? — В голосе Гордона звучал неподдельный интерес.
— Моему отцу. Он увлекался рыбной ловлей и все свободное время проводил в океане.
Говоря это, она опустила глаза вниз, всем своим видом показывая, что не хочет продолжать этот разговор. Но Эрнан намека не понял.
— Был?
— Да. Он умер тринадцать лет назад.
— Извините. Это, наверное, было очень трудное время для вас?
Ты никогда не узнаешь, насколько трудное, с горечью подумала Алис.
— А ваша мать? — не унимался собеседник.
— Она тоже умерла.
— А у вас есть братья или сестры?
— Я была единственным ребенком в семье. Так что клан Уэбстеров совсем маленький.
— Очень жаль. Я люблю большие семьи.
Гордон старался подбодрить Алис, но она привыкла справляться со своими чувствами сама и потому заговорила о деле:
— Вы хотите, чтобы я составила смету всех расходов и послала вам по телетайпу? Думаю, что смогу составить ее с точностью до пяти процентов.
— Спешка совсем не обязательна, — ответил Гордон, поднимаясь. — Я прилечу в Сан-Франциско через несколько дней, и мы все обсудим еще раз.
Он попрощался и направился к выходу из ресторана.
Вернувшись в Сан-Франциско, Алис начала упорно работать над проектом. Каждый вечер она просто валилась с ног от усталости. Это было самое трудное время, но она знала, что дней через десять все уляжется, когда будут определены основные направления подготовки к торжествам.