— Я серьезно. Я же знаю настоящую причину, по которой ты одалживала мой учебник. Вообще-то, я очень умный парень.
— Точно, — сказала я, сосредоточившись на заполнение граф. — Так вот почему в последнее время ты оставлял мне большие чаевые?
— До тех пор, пока ты будешь одалживать у меня учебник, я буду их оставлять, — пошутил он. — Мне не нравятся, оставленные тобой стикеры.
Я посмотрела на него с серьезным выражением на лице.
— Я не хочу, чтобы ты давал мне денег, Дилан. И я не хочу, чтобы ты заставлял оставлять деньги издевающихся надо мной придурков, — произнесла я и вновь вернулась к заполнению граф.
Тесс Макманн и Дилан Кингсли. Тесс Макманн и Дилан Кингсли. Дилан Кингсли и Тесс Макманн, поменяла я местами наши имена. Кингсли / Макманн. Тесс + Дилан.
А вот последнюю запись я уж точно не собираюсь делать.
— Эти придурки не заслуживают денег так, как заслуживаешь их ты, мирясь с их дерьмом, — тихо проговорил он. Дилан сместился и оказался позади меня. Его голос перешел в шепот. Моя ручка застыла в воздухе.
— Перестань, — прошептала я.
— Почему? — Он стоял слишком близко. От его тела волнами исходил жар. Его дыхание шевелило волоски на моей шее.
— Ты знаешь почему. — Я ненадолго прикрыла глаза, стараясь утихомирить ожившее желание. Если мне удастся сосредоточиться на дыхание, если я смогу думать о чем-то другом — об уроках, погоде, о странном звуке, временами раздающемся в двигателе моей машины — всё пройдет. Я не хочу набрасываться на Дилана. Я могу быть лучше своих родителей. Я смогу преодолеть свое влечение.
— Да, знаю. — Дилан отступил назад, и я вздохнула с облегчением. Когда я обернулась и сосредоточила на нем свой взгляд, он достал свой телефон и забил новое расписание в календарь. — Мне пора на лекцию, — произнес он, не поднимая глаз. — Я вышлю тебе новое расписание, чтобы оно было у нас обоих.
— Ладно.
— Если захочешь, можем встретиться позже и разработать план нападения, — предложил он, наконец подняв голову. — Как бы там ни было, не похоже, чтобы у нас имелись другие планы на вечер.
— Хорошо.
— У меня? В полшестого? Я приготовлю ужин.
— Ладно, — на автомате снова повторила я. Не понимаю, зачем я согласилась. Мне следовало быть умнее. Я должна была догадаться, что за этим последует.
Нам обоим следовало.
******
Тем же вечером, когда я подъехала к корпусу Свифта и оказалась возле квартиры под номером 202, до меня донесся аромат приготовленной Диланом еды. К тому времени как он открыл дверь, я уже изошлась слюной.
И его внешний вид не облегчил моего состояния. Контактные линзы исчезли, глаза вновь спрятались за стеклами очков, волосы, небрежно свисающие на лоб, были влажными и спутанными. На парне красовались джинсы и футболка, и он был босой. Он мог быть моим. Всё это время он мог быть моим, но я сама оставила его.
— Входи, — произнес Дилан. — Я только что из душа. Ходил в тренажерный зал.
Расскажи мне больше об этом душе, подумала я, перешагивая через порог. Его визиты в тренажерный зал были очевидны. Сквозь узкую футболку четко проступали мышцы на руках и груди, в который раз послужившие мне напоминанием того, что, несмотря на очки и взлохмаченные волосы, я больше не имела дело с восемнадцатилетним юнцом.
— Что готовишь?
Он улыбнулся и чуть ли не понесся в кухоньку.
— Надеюсь, тебе понравится. Греческие креветки с сыром Фета и помидорами.
— Я люблю Фету и помидоры. И креветки. С гренками.
— Я тоже, — произнес он. — Прошлым летом мы с семьей ездили в Грецию, и с тех пор я подсел на греческую кухню. — Дилан схватил бутылку вина и изящно мне ее преподнёс. — Когда-нибудь пробовала рецину?20
— Нет, — ответила я. — Я не особо употребляю спиртное.
— О, — опустил он бутылку, — я не знал.
— Нет, — пояснила я, — я могу выпить. Просто я не особый ценитель вин. Перед тем как устроиться на работу в «Верде», единственное мое познание насчет вина заключалось в том, что белое вино подается к рыбе.
— Что ж, это вино на любителя. Оно на смоляной основе, вкус немного напоминает сосновую хвою, — произнеся это, Дилан перевел взгляд на мое лицо и рассмеялся. — Я же говорил тебе. На любителя. Но прошлым летом я определенно к нему пристрастился, вот и привез несколько бутылок. И это последняя.
И он хочет выпить ее со мной? Мило.
— Вам разрешают держать алкоголь в общежитии?
Открывая бутылку, Дилан произнес:
— Ну, пока мой подпольный бар не прикрыли. К тому же, двадцать один мне исполнилось до того, как начался учебный год. А тебе?
— На следующей неделе.
— Неужели? — спросил он, повернувшись ко мне.
Я кивнула.
Он с громким хлопком выдернул пробку и налил вина в мой бокал.
— Тогда заранее поздравляю тебя с днем рождения.
Я сделала глоток, остро ощущая на себе взгляд Дилана. Точно такой же взгляд был у него на вечеринке в Корнелле. Он смотрел на меня так, словно каждый кусочек, который я клала себе в рот, был единственным, что имело значение. А ведь тогда я даже не пила вино. Эта мысль меня ошеломила. Сухое белое вино со вкусом смолы опалило мне язык и вернуло меня на землю.
— Неплохо, — заметила я.
— Во время еды оно еще больше придется тебе по вкусу. — Дилан повернулся к кастрюле на плите, и на этот раз я сделала уже большой глоток вина для храбрости.
Возможно, держаться подальше от Дилана будет лучшим вариантом. На этой кухне слишком мало места. Я обошла вокруг барной стойки и прошла в жилую часть помещения. Диван-футон был сложен, а все свидетельства его использования в качестве кровати были где-то спрятаны. Учебники и ручки были разбросаны по всему журнальному столику, а полки уставлены поваренными книгами, DVD и видеоиграми.
— Не понимаю, откуда ты находишь время для всего этого, — сказала я, указывая на игры и фильмы. Со всеми его лабораторными занятиями, тренажерным залом, кулинарными экспериментами... и Ханной.
— Я прекрасно делаю несколько дел одновременно, — отозвался Дилан из мини-кухни. Я обернулась и увидела его высунувшуюся голову над перекладиной. — Плюс ко всему, ты же знаешь, я никогда не сплю. — Он подмигнул мне и вернулся к приготовлению пищи.
Не подмигивай мне, Дилан Кингсли. Я итак держусь из последних сил.
Я продолжила свою экскурсию по его студии. Над кроватью или, если быть точнее, над диваном висели фотографии его семьи. А вот снимки с Ханной отсутствовали. Оглядываясь и изучая окружающую меня обстановку, я и не заметила, как выпила всё вино. На кухню я вернулась с пустым бокалом.
— Еще? — спросил Дилан, протягивая бутылку.
Я посмотрела на бокал в руке, и сердце усиленно забилось в груди. Когда же я успела выпить всё вино? Я же ничего не ела с обеда. Плохая идея. Прийти сюда — поистине плохая идея. А вот выпивать наедине с Диланом Кингсли в его квартире — вероятно, наихудшая из идей, которая когда-либо рождалась у меня в голове.
— Конечно, — ответила я, прежде чем успела себя остановить. Наблюдая за зеленовато-золотистым напитком, появляющимся у меня в бокале, я подняла глаза и посмотрела на Дилана. Он встретил мой взгляд улыбкой, и мне ничего не оставалось, как улыбнуться ему в ответ. Не спуская с парня глаз, я сделала глоток вина. Он наблюдал за моими действиями, следил за движениями челюсти, языка, горла. Какое откровенное приглашение. — Ммм.
Вот вам неотъемлемая, без всяких прикрас правда: я хочу Дилана. Я всегда его хотела. Я могу притворяться, могу уходить, избегать его в течение двух лет — ничто из этого не поменяет сего факта.
Дилан мой. Мой первый, мой последний. Мой навсегда.
Сейчас я здесь, в его квартире, смотрю ему в глаза, позволяя в полной мере разгореться своему дикому первобытному желанию. И меня не волнует, что он не свободен. Мне плевать на то, что он встречается с Ханной. Пожалуй, впервые я поняла своих родителей.