Но темнота не способствовала благоразумию. Сейчас мы находились в другом месте, в другом времени, всё потеряло смысл. Дилан прижимался ко мне всем телом, его нога между моих бедер терлась о складку моих джинсов, создавая тем самым потрясающий наплыв ощущений от трения. Я подавила еще один стон и опустила руки на его бедра, притягивая себя еще ближе к нему, пока всё мое тело не навалилось на его бедро. О, да.
Где-то вдали раздавались отголоски музыки, вечеринка протекала в другой галактике, но я по-прежнему могла различить ее ритм, грохот и вибрацию. Я вращала бедрами, слегка попадая в ритм музыки, на долю дюйма то прижимаясь, то отклоняясь, правда недостаточно сильно. Но ощущать это трение казалось более необходимым, чем делать следующий глоток воздуха. Дилан придвинулся слишком близко, усиливая давление со своей стороны, прижимаясь и отодвигаясь, прижимаясь и отодвигаясь, пока мне не стало казаться, что я сейчас взорвусь.
Мой затылок был прижат к стене возле его руки. Я выгнула спину и почувствовала, как кончиком носа он прочертил линию по моему горлу. Его губы находились в миллиметре от меня, отставляя дорожку влажного тепла на моей коже и поднимаясь вверх до подбородка. Боль между ног усиливалась, пульсируя в такт той далекой музыки. Дилан наклонился ко мне, шерсть свитера задевала мою грудь, и я жаждала ощутить его руки на своей коже, но он не прикасался ко мне, не мог. Всё стало бы слишком реальным, слишком явным, слишком очевидным.
Продолжая попытки договориться с самим собой, Дилан оперся руками о стену у меня над головой и тяжело задышал над моим ухом, отчаянно желая продолжить, но чувствуя себя таким же запутавшимся, как и я. Это не считается. Мы даже не целовались.
Именно так и говорят шлюхи.
Подобная мысль была сродни холодному душу. Я опустила руки по бокам и соскользнула с его ноги.
— Остановись. Перестань, Дилан. Стоп.
Он тут же отступил.
— Я не из этих девок, — пробормотала я. — Не из тех, которые трахаются с несвободным парнем на вечеринке братства. О, Боже, что мы делаем? — Я нащупала дверь.
— Тесс, нет. — Он потянулся ко мне. Я нуждалась в воздухе, я нуждалась в свете, мне нужно было выбраться наружу. Оказаться в реальности.
Я практически выпала из шкафа. Жмурясь от света, я разглядела перед собой горстку людей, не сводящихся с меня глаз.
— О, так это не ванная комната, — произнесла я дрожащим голосом, притворяясь пьяной. — Упс. — Надеюсь, выглядела я не такой растрепанной, покрасневшей, разгорячённой и возбужденной, какой себя чувствовала.
Опустив глаза, я поспешила вниз по коридору и, пробежав через весь дом, оказалась во дворе. Огни на лужайке утопали во всей суровой разноцветной реальности разлитого пива и раздавленных пластиковых стаканчиков. Мусор, толпа и холодный мрачный воздух. Реальность. Побег. Моя машина… припаркована у здания лаборатории…
— Вот ты где! — воскликнула Элейн, когда я практически врезалась в нее. — Где ты пропадала? Тот парень, Крис, разыскивает тебя.
Крис. Точно. Парень из очереди за пивом. Он милый, веселый... но он не Дилан. Боже, что со мной случилось? Почему мне не могут нравиться хорошие, свободные парни из братства?
— Мне пора домой, — сказала я, стараясь придать своему голосу приемлемый уровень спокойствия, но, похоже, со своей задачей я абсолютно не справилась.
— Тесс, что случилось? — сузив сглаза, спросила Элейн и последовала за мной. — Ты хорошо себя чувствуешь? Что ты пила?
— Тесс! — Это был Дилан. — Подожди.
Элейн перевела взгляд с меня на Дилана.
— Что происходит?
Я зажмурилась. Это какой-то кошмар.
— Тесс в порядке, — ответил Дилан Элейн. — Я провожу ее до машины.
— Нет, — произнесла я. Если бы он пошел вместе со мной к моей машине, в конечном итоге мы оказались бы на ее капоте. — Я в порядке. Я просто хочу вернуться домой.
— Давай я пойду с тобой, — тут же предложила Элейн. — Уже поздно, и я не уверена, что ты…
— Я разберусь с этим, — перебил ее Дилан. — Она в порядке.
— Отвали, Кингсли, — огрызнулась девушка. — Двадцать минут назад с ней всё было в порядке, а теперь она выглядит так, словно сейчас расплачется.
Я сделала глубокий вдох и посмотрела на них суровым взглядом.
— Я в порядке. И не нуждаюсь в чьем-либо сопровождении. Я всего лишь хочу вернуться домой, — проговорила я и взглянула на Элейн. — Не волнуйся за меня. Я сделала два глотка пива. Никто не подсовывал мне рогипнол. — Повернувшись к Дилану, я обратилась уже к нему: — Не надо. Просто... не надо.
С потрясенным выражением на лице парень лишь коротко кивнул. Я почти сдалась. Но удержалась. Развернувшись на своих идиотских сексуальных высоченных сапогах, я пошла прочь.
Я не такая.
Глава 16
Только на полдороги к дому моё сердце прекратило учащенно биться, а тошнотворное чувство в животе стихло, лишь когда я оказалась в душе. Прижимая ладони к кафельным плиткам душевой кабинки, я сделала несколько глубоких вдохов.
Мы чуть не совершили это. И я не имела ни малейшего представления, как такое могло произойти.
В детстве, особенно когда стала старше и поняла, что скрывается за правдой моего рождения, я часто задавалась вопросом, о чем думала моя мать. В какой именно момент в начале ее отношений с отцом она решила: «Мне плевать на то, что он женат и взял на себя обязательство перед Богом и людьми за другую женщину. Я все равно буду раздеваться перед ним и заниматься сексом»? Полагаю, в ее жизни должен был наступить момент, когда ей пришлось принять решение, взглянув на гигантскую красную кнопку с надписями «ДА»/«НЕТ», и выбрать.
Но вернемся к событиям, случившемся в том шкафу. Мы разговаривали, а затем занялись… кое-какими вещами, и мне трудно сказать, когда мы закончили одно и приступили к другому.
К счастью, я приняла решение, прежде чем всё приобрело катастрофический характер. Я ушла. Сбежала, если уж быть абсолютно честной. Мне пришлось так поступить. Не покинь я Дилана в ту же секунду, точно бы сдалась. Нажала бы на гигантскую мигающую кнопку с надписью «ДА» и превратилась в одну из тех девок. Ту самую, которая спит с парнем своей больной сестры.
На меня накатил очередной приступ тошноты.
Что такого было в Дилане? Его увлеченность? Не связано ли это с тем, каким человеком я была — девушкой, предпочитающей несвободных парней? Была бы моя увлеченность Диланом такой же сильной, если бы он ни с кем не встречался? В Корнелле он был свободен, и я смогла с ним расстаться. Что же изменилось? Почему сейчас я не могу так поступить?
Я вышла из душа, вытерлась и почистила зубы. После того, как мои волосы достаточно высохли, и с них перестала капать вода, я переоделась в старую шелковую пижаму мамы. На протяжении многих лет отец покупал ей множество сексуальных пеньюаров, но, кажется, убранные в нижней части ее нижнего бельевого шкафа они лишь собирали пыль. Я никогда не видела, чтобы мама надевала нечто подобное, за исключением свободных шелковых брюк и такого же топа. Порой это были даже пестрые маечки в стиле кимоно с вышитыми драконами и пальмовыми листьями. Сейчас я выбрала обыкновенный топ голубого цвета. Прикосновение ткани к разгоряченной коже отозвалось мурашками по моему телу, создавая прохладные и успокаивающие ощущения и вызывая чувственный восторг, не имеющий ничего общего с сексом.
Теперь я понимаю мамину любовь к этим пижамам.
Время перевалило только за полдвенадцатого, но, тем не менее, я забралась в постель. Мама уже отправилась к себе в комнату, и хотя я видела мерцающий свет телевизора, проникающий сквозь щель под дверью, решила не беспокоить ее. Да и что я могла ей сказать?
Мама, когда вы с отцом стали заниматься сексом за спиной его жены, тебя когда-нибудь мучила совесть, или же ты просто решила, что его красота, обалденный запах и те удивительные чувства, которые он дарил тебе, имеют ключевое значение, и тебе просто плевать на тех, чьи жизни вы губите?