— Нечто другое пробудилось. — Дотрагиваясь большими пальцами до моих сосков, он освободил мою грудь от бюстгальтера. — Боже, Тесс, ты прекрасна.
— Ты всё время продолжаешь это повторять.
— Потому что так оно и есть. — Он приподнялся на локтях и взял один из моих сосков в рот, вытворяя своим языком такие вещи, о которых восемнадцатилетний Дилан, вероятно, никогда даже не помышлял. От усиливающейся тупой и пульсирующей боли между ног я качнулась на его бедрах, ощущая его эрекцию под слоями одежды, которую он до сих пор не снял.
— Знаешь, чего я не должна была делать два года назад? — спросила я у него и, не дожидаясь ответа, сползла вниз, стаскивая с него штаны и трусы. Когда Дилан остался без одежды, мои руки потянулись к его члену, обхватывая пальцами его основание, слегка подергивая и проводя дразнящими движениями по всей его длине. Затем я наклонилась и втянула его в рот.
— Тэсс ... — прошипел Дилан, запуская руки в мои волосы и легонько накручивая пряди на пальцы.
Мне нравилось ощущать его размер и мощь, слегка солоноватый привкус, но едва я начала двигаться, как Дилан притянул меня к себе и крепко прижался к моим губам в глубоком жадном поцелуе. Его руки заскользили по моей спине к застежке лифчика, затем опустились на талию и сорвали с меня трусики. Дилан перекатился, и я оказалась под ним. Он стаскивал с меня одежду, пока я подобно ему не оказалась обнаженной. Он замер, пристально разглядывая меня в мерцающем свете. Золотистое сияние свечей отливало причудливые формы, мерцающие мрачными тенями на его скульптурном лице. Казалось, глаза парня озарены светом, а взгляд наполнен трепетным благоговением, словно он разглядывал великое произведение искусства в соборе.
— В последний раз, когда я видел тебя такой, — прошептал он и провел четырьмя пальцами по моему туловищу, — твое тело было испещрено полосками тени от проникающего сквозь жалюзи солнечного света. Но на этот раз ты похожа на живопись... — Дилан снова перевел взгляд на мое лицо, встречаясь с моими глазами.
— Я не живопись, — возразила я, протягивая руку и накрывая ладонью его щеку. — И не воспоминание.
— Я хочу тебя при любом излучаемом свете: при солнечных лучах, при свечах, сумерках.
— Я собираюсь воспользоваться правом вето на флуоресцентный свет, — пошутила я.
Дилан вновь прижался к моим губам в нежном поцелуе, от которого я еще больше растворилась в небытие. Его рука скользнула между моих ног и принялась дразнить, вырисовывая круги, ласкать меня, пока от переполнявшего сексуального напряжения и вожделения я не стала извиваться в его руках.
Дилан направился в ванную за презервативом и при возвращении обнаружил меня, стоящую на коленях и ждущую его.
— Тесс.
Я приложила палец к его губам.
— Только не говори снова, что я прекрасна.
— Я собирался сказать, что ты великолепна.
— Так-то лучше. — Мы встали на колени, прислонившись друг другу грудью, и переплели наши руки.
— Я собирался сказать, как мне жаль, что нам пришлось так много времени потратить, чтобы оказаться здесь и сейчас.
— Ммм. — Я наклонилась, пробуя на вкус его ключицу и шею
— Я собирался сказать, что если не окажусь внутри тебя в течение следующих пяти секунд, то взорвусь.
— Мы не позволим такому случиться, — сказала я, опрокидывая парня на кровать. — Иначе твой десерт испортится.
Спустя несколько секунд я опустилась на Дилана, задержав дыхание, когда он полностью заполнил меня собой. На мгновение я даже перестала двигаться, сосредоточив свой взгляд на парне. Дилан приподнялся, накрывая ладонями мои груди, оставляя легкий поцелуй сначала на одной, потом на другой, постепенно поднимаясь к моему рту.
Наши губы слились в поцелуе, и мы начали двигаться, разъединяясь и снова соединяясь, с каждым разом становясь всё ближе, с каждым толчком стирая годы, проведенные в разлуке. Его лицо и руки были напряжены от едва сдерживаемого контроля, который он старался сохранить ради меня, что еще больше сводило меня с ума. Мне хотелось заставить его потерять контроль. Я приподняла его руки над головой, прижала их к постели и начала вращать бедрами, двигаясь всё быстрее и быстрее, пока серебряная цепочка на моей шее не начала ритмично биться о мою грудь. Пока моё имя на губах Дилана не переросло в скандирование, в мольбу, в первобытный крик. Пока закрученная до предела тугая пружина внутри моего тела не распрямилась, и я не начала пульсировать вокруг его члена, после чего Дилан последовал за мной.
Он вошел в меня в последний раз резко и глубоко, практически причиняя мне боль. Я рухнула на его грудь, наши сердца продолжали неистово стучать, а дыхание оставалось сбивчивым.
В конце концов, я провела пальцем по его влажному лбу.
— Итак…
— Итак? — улыбнулся он мне.
— Как насчет пахлавы?
******
Мы перекусывали, лежа в постели, при свете свечей, всё еще оставаясь обнаженными, что облегчало нам задачу слизывать капельки сиропа, попадавшие на кожу. И после того, как Дилан начал слизывать капли с одного местечка, он решил проделать такое и с остальными частями моего тела.
Спустя какое-то время, когда я пришла в себя, он сгреб меня в охапку и крепко обнял.
— Что ж, ничего не поменялось, — сонно пробормотала я.
— Жаль это слышать. Мне казалось, что за два года я приобрел кое-какие навыки.
От подобного упоминания мышцы напряглись, и я взмолилась, чтобы Дилан этого не заметил. Мне не хотелось представлять его с другими женщинами. С Ханной.
— Трудно улучишь то, что и так совершенно, — заискивающе произнесла я.
— Лесть, Тесс, — начал он, наваливаясь сверху и проскальзывая внутрь меня, — лучший путь к успеху.
Вскоре мы провалились в глубокий сон, тесно переплетясь друг с другом. В середине ночи я почувствовала, как Дилан поднялся с кровати, погасил свечи и принес теплое стеганное одеяло, укрыв нас им. Затем он снова привлек меня в свои объятия, и я провалилась в глубокий сон без сновидений.
На утро следующего дня, когда я открыла глаза, серый ноябрьский свет уже просачивался через окна. Я перевернулась и натолкнулась на сонную улыбку Дилана.
— Привет, — поздоровалась я, прижимаясь к нему.
— Жаль, что мне сегодня надо ехать домой, — начал он, обвив свои руки вокруг меня.
— Мне тоже.
Парень приподнялся на локте и окинул меня взглядом.
— Каковы мои шансы заставить тебя остаться здесь голой, пока я буду в отъезде?
— Как насчет никаких? — ответила я, потягиваясь в кровати. Тут же зрачки его глаз расширились, и на моем лице расплылась торжествующая улыбка. — У меня много дел, которые необходимо закончить, мистер Кингсли. Написать отчеты. И по всей видимости, подать заявку на стажировку.
— Правильно. Я позабочусь, чтобы ты получила полную информацию. Боже, снова провести лето с тобой…
Я усмехнулась и покачала головой. Лето, зима — время года больше не имело значения. Дилан был со мной.
Он потянулся к буковке «Т», покоящейся на моей груди, обводя ее по контуру.
— Я рад, что оно тебе нравится.
— Я его обожаю. — Я провела пальцами вверх и вниз вдоль руки парня, пока он рассматривал украшение. — Где ты нашел такое совершенство?
Мгновение Дилан молчал, а когда заговорил, его голос звучал мягко.
— На самом деле я его сам сделал.
— За неделю? — изумилась я. — Ты совсем недавно узнал дату моего дня рождения.
Улыбка на его лице исчезла.
— Нет. Я смастерил украшение два года назад после возвращения из Корнелла домой, — произнес он, выпуская подвеску из рук. — Мой кузен работает с серебром. Я… Мне хотелось тебе что-нибудь подарить, но мы так больше и не встретились.
Наши взгляды столкнулись.
— Мне очень жаль, Дилан.