Хейл обдумывала его слова. Потом кивнула, надеясь, что он оставит эту тему. Он знал ее слабые места.
Финн громко вздохнул:
— Это меня беспокоит.
Это ее убивало.
— Потому что ты думаешь, что я не смогу любить тебя в ответ?
— Нет, ни за что. — На мгновение он коснулся своим лбом ее и продолжил. — Я думаю, что мне придется сражаться с тобой всю дорогу и разрушать твои стены. Я хочу, чтобы ты знала: я буду это делать. Тебе не нужно прятаться от меня, Хейл.
По ее щекам покатилось больше слез. Она хотела утереть их, но была так сосредоточена на словах Финна, что не пошевелилась. Он прав. Она уже не раз слышала заключения психоаналитиков.
— Тебе нужно разрешить себе быть любимой. Боже, милая, мне больно думать, что ты этого не видишь. — Его глаза наполнились болью.
— Так ты думаешь, что я того стою? — прошептала она.
— Я знаю.
Он притянул ее ближе и поцеловал. Его губы были нежными, а поцелуи легкими и дразнящими.
Хейл подняла руку и притянула его голову ближе. Его поцелуи стали требовательнее. Она положила ладони ему на плечи и передвинулась, чтобы оседлать его. Его твердый член оказался между их животами. Руки Финна блуждали по ее спине, вызывая мурашки, кончиками пальцев он провел по ее ребрам, одному из наиболее чувствительных мест на ее теле.
Его рука добралась до ее волос. Он сильно потянул ее голову назад.
— На этот раз я сделаю все медленнее. Буду заниматься с тобой любовью, как и следовало в наш первый раз.
Финн перекатил Хейл на спину и навис над ней.
Она подняла на него глаза. Его взгляд был таким жарким.
— Но мне нравится грубо и сильно.
— Тогда, детка, мне придется проследить, чтобы тебе понравилось медленно и нежно.
Финн улыбался, но в его взгляде горел огонь.
И он проследил.
И оказался прав: ей понравилось.
Глава 12
На улице еще стояла бархатная темнота, когда Хейл включила кофеварку. Выпустив Миллера на улицу, она посмотрела на термометр. Тридцать шесть градусов6. Она наполнила термос, подошла к вешалке и села на скамеечку, чтобы надеть ботинки с овечьей шерстью. На ней была шелковая майка, термофутболка с длинным рукавом, теплая толстовка и джинсы. Хейл набросила зимнюю рабочую куртку и натянула толстую вязаную шапку.
Она проснулась до того, как сработал будильник, и попыталась медленно высвободиться из рук и ног Финна. Она и забыла, что ему нравилось обнимать ее во сне, но больше было похоже, будто его тело окружало ее. Освободившись, Хейл аккуратно подоткнула одеяло вокруг него.
— Хочешь, я тебе помогу? — пробормотал Финн.
В груди защемило от его заботы, и Хейл ласково провела по его голому плечу.
— Нет, засыпай.
Он зарылся поглубже в одеяло.
Заперев черный ход, она направилась в конюшню. Процесс кормления животных на ферме делился на две части. Сначала предстояло покормить лошадей, которые паслись на лугу ближе к дому, прямо около старой конюшни, затем она поедет на одном из квадроциклов кормить скот, пасущийся к северу от конюшен, потом вернется к восьми лошадям, которые проводили ночь в стойлах. Она отведет их на пастбище к востоку от манежа и вычистит стойла. Если не останавливаться, весь процесс займет немногим больше двух часов.
Хейл вся вспотела, ей осталось вычистить еще два стойла, а потом она вернется и разложит свежую подстилку, чтобы все было готово, когда вечером лошадей приведут обратно. Она проверила время на телефоне и увидела, что примерно двадцать минут назад Финн отправил ей сообщение: «Скучаю по тебе».
Она не удержалась от улыбки. У него так хорошо получались все эти мелочи, свойственные парочкам. Хейл стряхнула перчатку, потому что любая приличная девочка с фермы знает, что никогда нельзя стягивать перчатки зубами. Фу. Она провела пальцем по экрану телефона и написала ответ: «Полчаса. Я приму душ, а потом приготовлю завтрак», затем надела перчатку обратно и вернулась к уборке.
Хейл рада была попасть в домашнее тепло, температура на улице падала, и она все еще ощущала на щеках укусы ветра. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, она посмотрела на верхнюю площадку. Она знала, что на лице у нее глупая улыбка. Казалось таким правильным — возвращаться в свою комнату, видеть Финна в своей кровати.