— Нет. По истечении месяца мы договоримся об опеке. Ты должна дать мне это время с ней, — он сделал паузу. — Где ты живешь?
Рейчел вытерла глаза.
— Баттл Крик.
— Как твоя фамилия?
— Браун.
— Ты дала ей мою фамилию или свою?
— Свою.
— Какое у нее второе имя?
— Энн.
Авторитет, с которым он ее допрашивал, напомнил мне адвоката, проводящего перекрестный допрос свидетеля, или детектива, допрашивающего подозреваемого.
— Мне нужна твоя информация и подпись на заявлении об установлении отцовства. Как только отцовство будет установлено, я хочу, чтобы мое имя было вписано в свидетельство о рождении. И я хочу совместную физическую и юридическую опеку.
— Хорошо, мы все уладим. Но Нейт, можно я еще раз подержу ее на руках? — спросила Рейчел. — Потом я уйду. Ты можешь провести с ней остаток месяца, а я вернусь через 2 недели. Я думала, что ты будешь рад отдать ее раньше.
Сначала я не думала, что Нейт собирается уступить, потому что он не пошевелился. Но потом он медленно подошел к ней и позволил ей взять ребенка из его рук.
— Я пойду за заявлением. Ты можешь заполнить его сейчас, — он направился прямо к лестнице и поднялся в свою спальню.
Мы с Рейчел встретились глазами на одну короткую, неловкую секунду, прежде чем она снова посмотрела на Пейсли.
— Так ты его девушка? — спросила она.
Я даже не знала, как ответить на этот вопрос, не то чтобы это было ее делом.
— Думаю, будет справедливо узнать, кого он привел к моему ребенку.
— Я Эмми. Живу напротив.
Она посмотрела на меня, подняв брови.
— Интересно.
Мой характер вспыхнул, но я напомнила себе, что не окажу Нейту никакой пользы, создав проблемы с матерью его ребенка. Лучше, если все будут ладить друг с другом.
— Не думала, что у Нейта есть девушка, — сказала она.
— Думаю, ты не очень хорошо его знаешь.
Она пожала плечами.
— Или он тебя обманул.
Обратившись к своей внутренней Марен, я сделала несколько глубоких вдохов и поискала спокойное место внутри себя. Где-то оно должно было быть.
— Признаюсь, он воспринял все это отцовство гораздо лучше, чем я думала, — она оглядела все детские принадлежности. — Я думала, он уже отчаялся избавиться от нее.
— Ты ошибалась. Он ее обожает.
Нейт спускался по лестнице с бумагами в руках.
— Я принесу ручку.
— У меня есть одна, — сказала я, радуясь, что могу быть полезной в любом качестве, чтобы отправить эту женщину в путь. Из своей сумочки я достала ручку «Девин Ивентс» и протянула ему.
— Спасибо, — он подошел к стойке, отделяющей кухню от гостиной, и положил ручку и бумаги. — Ты можешь сделать это прямо здесь, — сказал он Рейчел. Было ясно, что этот вопрос не подлежит обсуждению.
Рейчел медленно подошла к стойке. Неохотно передав Пейсли Нейту, она заполнила бумаги. Через минуту она сказала ему:
— Нам нужен нотариус, чтобы заверить подписи.
— Знаю, — он сделал паузу. — Как долго ты будешь в городе? У нас есть один в моей фирме. Мы могли бы сделать это в понедельник.
— Я могу остаться в городе до этого времени. Я взяла отпуск на работе.
— Хорошо, — он подошел к двери и открыл ее. — Я напишу тебе время и адрес.
Прикусив губу, она отложила ручку.
— Ты уверен, что я не могу взять ее с собой? Я не попытаюсь скрыть ее от тебя навсегда.
— Уверен. Ты увидишь ее в понедельник. А потом через 2 недели после этого.
Рейчел выглядела побежденной, но кивнула.
— Могу я поцеловать ее на прощание?
— Нет.
— Нейт, — мягко сказала я. Не потому, что мне нравилась Рейчел или я была на ее стороне, а потому, что, будучи ребенком после развода, я ценю попытки найти компромисс, когда речь идет о детях.
Он встретил мой взгляд, и на мгновение я подумала, что он собирается сказать мне, что это не мое дело — и был бы прав. Но вместо этого он закрыл глаза и вздохнул.
— Хорошо.
Он снова передал Пейсли ее матери. Бедняжка, наверное, недоумевала, что за чертовщина происходит, когда ее, как баскетбольный мяч, передавали туда-сюда между ними, хотя она и не суетилась по этому поводу.
Рейчел обняла и поцеловала ее, пообещала увидеться послезавтра и вернула ее Нейту. Затем она подняла с пола свою сумочку и вышла.
Нейт закрыл за ней дверь и встал лицом к ней.
Я чувствовала себя так, будто задерживала дыхание несколько часов.