Несколько невероятно долгих минут они не шевелились. Лорд все так же молча стоял, глядя в пол, а заключенная, скованная страхом, сидела за столом.
— Я был… — Начал мужчина, но осекся и, тяжело вздохнув, все же решился посмотреть в глаза Элинор.
Новый полу-вздох полу-стон вырвался из его уст, и он медленно прошел к столу. Небрежно бросив свиток с краю, мужчина сел на стул, осматривая предметы для зельеварения.
— Можете продолжить. — Отстраненным голосом сказал он, закрыв глаза.
— Я могу спросить? — Тихо поинтересовалась Элинор, вставая и возобновляя работу над зельем.
— Имеете полное право. — Сухо ответил мужчина, не открывая глаз.
— На этом свитке… мой… — Элинор судорожно сглотнула. Жар снова нахлынул, отнимая все силы на вопросы, но она должна была выяснить, а потому продолжила — приговор?
— Боги, нет! — С неясной болью в голосе простонал лорд, открыв глаза.
В этот момент Элинор почувствовала, как комната медленно плывет, а такой твердый доселе пол словно уходит из-под ног. Не сумев удержаться на ногах, девушка неловко плюхнулась на стул.
— Элинор! Элинор! Что с тобой?! — Обеспокоенно спрашивал лорд, подорвавшись с места, чтобы подхватить внезапно ослабевшую девушку. — У тебя кровь.
Не в силах справиться с головокружением, девушка решила пока не открывать глаза, машинально вытирая тоненькую струйку, проделывавшую путь от носа к губам. Запоздалый откат от заклинания сушки, решила она, и лорду знать об этом не обязательно.
— У меня бывает. — Ответила она тихо, ощущая, что головокружение медленно проходит. — Позволите прилечь?
— Конечно. — Спохватившись, мужчина аккуратно обхватил вставшую девушку за талию, позволив на себя опереться, и сопроводил ее до койки, предварительно откинув одеяло. — Ты горишь. Что с тобой? — С тревогой в голосе спросил он.
— Я заболела. Травы не помогают должным образом.
— Я же просил обращаться ко мне в любых случаях.
— Я не посмела… — Выдохнула Элинор, ощущая приятное тепло от одеяла.
— Я просил не только об этом. Хотел, чтобы ты доверяла мне. — Он сел на кровать, аккуратно проверяя температуру. Его рука, нежно коснувшаяся лба, словно по волшебству развеяла головокружение и, начавший было нарастать, шум в ушах. — Я был в отъезде, поэтому не мог прийти. — Медленно, подбирая каждое слово, начал он. — Расследование завершено.
Элинор ощутимо вздрогнула, открыв глаза. Этого момента она так давно ждала. Месяцы заточения подошли к концу, и сейчас окончательно решится ее судьба. Повернув голову к мужчине, она жадно ловила каждое слово, не обратив внимания на то, что он нежно горячей рукой сжимает ее холодную ладонь и медленно выводит пальцем ему одному известные узоры.
— Я лично задержал маркиза Фингрува, совершившего неудачную попытку отравления короля. На его приезд тогда мало кто обратил внимание. Он прибыл ко двору на следующий день после тебя, так что имперские гости стали его прикрытием. — Мужчина запнулся. В полумраке его глаза сверкали неестественно ярко, словно звезды. — Король жив. Дипломата, секретаря и их семьи выпустили из-под стражи спустя две недели, когда стало известно имя предателя. У них было безоговорочное алиби. — Мужчина снова замолчал, подбирая слова. — Бывший следователь тоже оказался замешан. Вытянуть из него признание оказалось довольно просто. Сложнее было найти маркиза, постоянно менявшего укрытие. Но от правосудия он не сбежал, его казнили несколько часов назад. — Постоянно прерывающаяся минутным молчанием речь лорда приводила Элинор в крайнюю степень нетерпения. Он до сих пор ничего не сказал о ней.
— Лорд Даймонд, умоляю, скажите же хоть слово обо мне! — Простонала девушка не в силах больше терпеть неопределенность. — Про меня забыли, да? — Слезы навернулись на глаза совершенно непрошенно. Элинор хотела казаться сильной. Показать, что месяцы заточения не сломили ее. Но не смогла.
— От лица короны приношу глубочайшие извинения за это недоразумение, баронесса Глоссрэйн! — Сдвинув брови и закрыв глаза, поникшим голосом отчеканил лорд. — Я пришел, чтобы обговорить с Вами дальнейшее Ваше пребывание в королевстве и моральную компенсацию.
На этих словах Элинор разрыдалась в голос, не в силах выдержать в реальности то, о чем так просто и даже весело было думать. Сквозь собственные рыдания, она услышала сдавленное и полное боли: «О, Элинор, мне так жаль…». Сильные горячие руки потянули ее вверх, усаживая на кровати и нежно прижимая к въевшемуся в память красному камзолу.