Ева кивнула.
— У тебя все поводья в связке? — поинтересовался Рено.
Ева снова кивнула.
— Перемести одного Длинногривого вперед и поставь вьючных лошадей между нами.
Ева резко повернула голову в его сторону.
— Зачем?
Рено увидел тревожные тени в золотых глазах, и ему захотелось прижать к груди и как-то успокоить Еву.
Но это было бы обманом. Путь предстоял опасный — так подсказывало ему чутье. Сказать слова утешения вовсе не означает проявить доброту. Ей понадобятся осторожность и внимательность, как и ему.
— Здесь много следов, — объяснил Рено. — Грунт здесь песчаный, и трудно сказать, что это за следы: то ли мустангов, то ли подкованных лошадей. Если Слейтер впереди нас, он будет стрелять в меня. Если ты будешь ехать рядом со мной, пуля может достаться тебе. Поэтому поставь вьючных лошадей между нами.
— Я попробую обмануть пулю.
Черная бровь Рено поползла вверх.
— Поступай, как знаешь. Но в любом случае убери общую связку.
— Если бы я могла поступать по-своему, — сказала она, отчетливо произнося каждое слово, — я бы не поехала в эту долину.
— Это единственный путь к испанскому прииску, указанный в твоем журнале, если, конечно, ты не собираешься все время идти Скалистыми горами до самого Санта-Фе.
— Кошмар, — пробормотала Ева. — Так мы и до весны не вернемся.
— Кроме того, это путь к единственному надежному источнику воды.
Ева вздохнула. Она никогда раньше не задумывалась, какая это великая ценность — вода.
— А что если Слейтер сдался? — высказала предположение Ева.
Она наклонилась в седле и привязала веревку, служившую для связки, к уздечке одного из Длинногривых.
— Он мог отказаться от желания поучить жуликоватую девчонку из салуна, но черта лысого он откажется от золота… Или, — добавил Рено саркастически, — свести счеты с человеком, который разгромил банду его близнеца-брата.
— Ты?!
— Я, Кэл и Вулф.
— Калеб Блэк? Господи, а если Слейтер пойдет не за нами, а за Калебом?
— Старик Джерико не так глуп. У Кэла есть несколько надежных людей, в том числе трое освобожденных рабов. Двое из них были охотниками за буйволами. Третьего зовут Чугунный, он наполовину семинол.
Ева хмуро молчала.
— Виллоу, — добавил Рено, заметив беспокойство на ее лице, — ухаживала за ними, после того как они поели плохого мяса. С тех пор они считают, что на ней свет сходится клином. Так же думают их женщины, в том числе подруга команчи, которая не может сделать выбор между Горбатым Медведем и Чугунным.
— Они вооружены?
— Конечно, черт возьми! Какой прок от невооруженного мужчины?
— Все равно, — сказала Ева, — у Слейтера уйма людей.
— Это не означает — хороших людей… Ты не беспокойся о Кэле. Он представляет собой армию из одного человека! Я бы хотел сейчас иметь его у себя за спиной.
С этими словами Рено направил чалую в долину. За ней сразу же последовала мышастая. Оба Длинногривых заняли свои места, несмотря на отсутствие связки.
Рено не надо было предупреждать Еву, чтобы она соблюдала тишину. Как и он сам, она ехала, настороженно приглядываясь к теням и поворотам, за которыми могла оказаться засада. Дробовик лежал у нее поперек колен, поблескивая, когда на него иногда падали солнечные лучи.
Дневная жара постепенно сменялась сумеречной прохладой, по мере того как по обеим сторонам скалы поднимались все выше. Каменные пласты громоздились друг на друга, карабкались вверх, к закрытому облаками небу, которое сузилось до размеров флага. Слышалось только поскрипывание кожи, похлопывание лошадиных хвостов да топот копыт, несколько приглушенный песчаным грунтом.
Иногда в большой каньон впадали меньшие. Все они были сухие.
Наконец полоска облачного неба над головой стала расширяться, подсказав тем самым Еве, что они почти вышли из сухого русла, разделявшего отвесные скалы. Впереди оно делало поворот направо, скрываясь за мысом скалы. Слева был еще один боковой каньон.
Внезапно чалая резко бросилась в сторону. Рено крикнул Еве, чтобы она укрылась.
Раздались возгласы и выстрелы. Пули завывали и отскакивали от скал и камней. Некоторые из выстрелов сделал Рено. Он вел огонь по людям, которые выскочили из-за каменной стены, находящейся недалеко от его лошади.
Скорость реакции Рено и стрельба из двух пистолетов ошеломили нападающих. Оставшиеся в живых и способные двигаться после убийственного прицельного стаккато бросились в укрытие, размахивая руками и изрыгая проклятья.
Рено выверенными, быстрыми движениями заменил пустые барабаны и возобновил стрельбу, не давая бандитам прийти в себя.
— Сзади! — закричала Ева.
Конец ее предупреждения был заглушен громом выстрела, который она произвела из дробовика. Двое бродяг, укрывшихся в боковом каньоне, завопили от боли, когда их окатила россыпь крупной дроби.
Рено развернул чалую и без подготовки несколько раз выстрелил. Бандиты опали и больше не поднялись.
— Ева, ты не ранена?
— Нет. А с тобой…
Вопрос Евы был прерван эхом лошадиных копыт, отразившимся от стен каньона. Звук шел с тыла и спереди, накатываясь, словно прилив.
— Мы в ловушке! — крикнула Ева.
— Быстро влево!
Он пришпорил чалую и направил ее в узкий боковой каньон, пропустив Еву и вьючных лошадей вперед. Они перемахнули через тела двух бандитов и устремились в узкий проход. Через десяток шагов каньон сделал крутой поворот, огибая ребро красной скалы.
Ева прижалась пятками и коленями к бокам лошади, пытаясь перезарядить дробовик, пока мышастая на полном скаку преодолевала сухое русло ручья. Ей удалось загнать заряд в один ствол.
Она пыталась зарядить второй, но ствол дрогнул в ее руках, когда лошадь поскользнулась на скальной породе, проглядывающей сквозь тонкий слой песка. Мышастая припала на колено, но быстро выправилась, выбросив из-под кованого копыта сноп искр: порода была крепче песчаника.
После этого Ева оставила попытку дозарядить дробовик, сосредоточив внимание на езде.
Через милю русло ручья начало подниматься вверх более круто. Еве уже не закрывали обзор тополя. Лишь изредка на пути встречались препятствия в виде кустов, впрочем, весьма чахлых.
Слои пород выходили на поверхность. Песок все более уступал место отполированным водой породам. Дорога становилась опасно скользкой и неровной. Даже привычные; ловкие мустанги не один раз попадали в затруднительное положение.
— Стой! — приказал наконец Рено.
Ева с радостью осадила несущуюся кобылу. Она повернулась было, чтобы задать вопрос, но увидела, что Рено на чалой свернул с дороги, по которой они только что скакали, и исчез.
Оба Длинногривых ни на шаг не отпускали Еву, словно ища в ней поддержку. Ева загнала второй заряд в дробовик, затем нагнулась к седлу вьючных лошадей и проверила подпруги. Все сидело как подобает, ничто не съехало. Даже неуклюжие бочонки поверх брезента были на месте, равно как лопаты и кирки. Рено за животными ухаживал и следил так же тщательно, как и за оружием.
По каньону прокатилось эхо выстрелов, которое, казалось, никогда не умолкнет. Оба Длинногривых захрапели и еще больше приблизились к Еве, но не выказали намерения понести. Сердце у нее колотилось с такой силой, что чуть не выскочило из груди.
Снова послышалось эхо выстрелов. Последовавшая за этим тишина показалась Еве хуже грома.
Она сосчитала до десяти. Больше она терпеть не могла. Ударив пяткой мышастую, Ева направила ее назад, чтобы выяснить, что случилось с Рено. Лошадь прижала уши и понеслась по ненадежному грунту. Наклонив голову, мышастая преодолела опасный участок.
Цокот копыт долетел до слуха Рено. К нему галопом неслась Ева. Мышастая перепрыгивала через камни, разбрасывала копытами песок, и едва не упала, поскользнувшись на отполированной до блеска породе.
Рено думал, что это заставит Еву придержать лошадь, но как только мышастая восстановила равновесие, Ева погнала ее тем же бешеным аллюром.