– Донна? Ты можешь сегодня взять Джордана после школы и оставить на ночь? Я только что узнала, что Макс страшно болен, и… Ах, огромное тебе спасибо. Я позвоню попозже.
Схватив сумочку, она выбежала из конторы, на бегу окликнув Марту:
– Марта, мне надо идти. Это – чрезвычайная ситуация. Ты сможешь все закрыть?
– Конечно. Это не Джордан?
– Нет-нет. Это не Джордан, но я не уверена, что завтра тоже смогу прийти.
Она не заработала штрафа за превышение скорости по дороге к Максу, но предупреждение ей сделали. Всю оставшуюся часть пути ей еле-еле удавалось удерживать скорость в рамках допустимого.
Дом Макса выглядел пустым. Утренняя газета все еще лежала посередине дорожки, и все жалюзи были опущены. Кейтлин долго сидела в машине, собираясь с духом. Столько разговоров о том, чтобы быть сильной и независимой – и у нее даже не хватает мужества подойти к двери и постучать!
При мысли о том, что Макс может просто не захотеть ее видеть, у нее даже заболел желудок. Однако когда она подумала о том, что Макс сейчас один и испытывает действие какой-то ужасной болезни, к ней вернулась храбрость. Решительно кивнув, она схватила сумочку, прошла по дорожке и резко постучала в дверь. Она открылась почти мгновенно.
– Пэтси, я не… – Макс замолчал. – Кейтлин.
– Почему ты не в постели? Тебе можно вставать? Доктор позволил тебе вставать?
Глаза Кейтлин жадно скользили по дорогим и знакомым чертам Макса. Странно, но он не кажется больным.
– Доктор не говорил, чтобы я лежал. Хотя мне все равно пришлось бы встать, чтобы открыть дверь.
– О. Тебе не надо лежать? У тебя жар? Он прописал тебе лекарство?
Выпаливая вопросы один за другим, она взяла Макса за руку и вошла с ним в гостиную. Потом, нахмурясь, сказала:
– Может, тебе лучше сесть.
– Почему?
– Макс, я разговаривала с Пэтси.
– Угу. И что?
– Она сказала мне, как сильно ты болен.
Ну, да благословит ее Господь за это, подумал Макс. Может быть, он все-таки не станет увольнять свою вечно вмешивающуюся в его дела сестрицу. Когда он увидел отчаянную, нежную озабоченность на лице Кейтлин, лед, сковавший его сердце, начал таять. Теперь осталось только заставить ее осознать, что ее чувство к нему не менее реально, чем то, что он испытывает к ней.
– Мне и вправду вдруг показалось, что мне лучше лечь, – слабым голосом проговорил он.
– Ты сможешь подняться наверх?
– С твоей помощью.
Макс обнял ее за плечи и, тяжело опираясь на нее, поднялся по лестнице наверх. При виде ее тревожного лица, чувство вины больно укололо его. Но он ведь не обманывает, говоря, что испытывает слабость! У него и правда коленки подгибаются, когда он ощущает рядом ее тело. И, кроме того, сейчас он борется за свою жизнь. Какова бы ни была причина, но Кейтлин пришла к нему, и если даже и нечестно так ее дурачить – что же можно поделать?
Они поднимались по лестнице, и его одолевали образы Кейтлин в его комнате, в его постели. Хоть он и прожил в этом доме больше года, кажется, что все его воспоминания об этой комнате появились только в последнюю пару недель. Закрывая глаза, он видел Кейтлин с разгоревшимся от смущения лицом, ее сверкающие страстью глаза, ее губы, изогнувшиеся в обольстительной улыбке.
«Господи, помоги!» – подумал он, когда жаркие щупальца желания свернулись в его теле. Ему понадобится все его самообладание, чтобы не уложить ее на кровать, создав новые воспоминания. Ему удалось не схватить ее в объятия, но сердце его колотилось и руки дрожали от усилия сдержать себя.
– Боже! – негромко воскликнула Кейтлин, – ты дрожишь! – Она отвернула покрывало и одеяло. – Ну-ка. Тебе лучше лечь.
Макс сел на край постели и с трудом удержался, чтобы не притянуть ее к себе. Чтобы чем-нибудь занять руки, ом начал расстегивать рубашку, хотя его пальцы неуклюже путались в пуговицах.
– Давай я, – настоятельно сказала Кейтлин, потянувшись к пуговицам его рубашки.
Макс подавил стон, чувствуя, что его самообладанию приходит конец.
– Я сам, – проговорил он, и голос его напряженно захрипел. Он расстегнул две оставшиеся пуговицы и стянул с себя рубашку.
Кейтлин впилась взглядом в его обнаженную грудь. Ей так хотелось броситься на нее и прижаться изо всех сил. Взгляд ее задержался на сильных мускулах, золотистом загаре, розовой сыпи…
– Что? – Ее рука вытянулась вперед, скользнув по красным волдырикам. Эта сыпь ей знакома!
Она бросила на Макса обвиняющий взгляд.
– Ветряная оспа?
У него, по крайней мере, хватило совести покраснеть, подумала она.
– Кейтлин, я могу объяснить…
– Я тут умираю от страха, а у тебя всего лишь ветрянка? И ты даже сестру в это дело втянул.
– Не втягивал я ее. Я не знал, что она скажет тебе, будто я смертельно болен. Но когда ты пришла сюда, такая испуганная, это было так приятно, что я немного подыграл ей. – Голос его звучал все тише. – Извини, мне очень жаль.
– Еще бы, бесстыдник.
Кейтлин повернулась и вышла из комнаты.
– Кейтлин, подожди! – Он вскочил и бросился вниз по ступенькам следом за нею. Она направилась прямо к выходной двери. – Господи, Кейти, пожалуйста, не уходи. Извини меня. Я…
Она резко повернулась, поджав губы.
– Максимиллиан Тобиас Шор, сядь и заткнись.
Она ткнула пальцем в сторону кушетки. Макс повиновался, совершенно ошарашенный. Потом сердце его упало: она повернулась обратно к двери и ушла.
Он услышал, как дверца ее автомобиля открылась и закрылась. Ну, на этот раз он-таки все испортил. Она никогда не простит его. Он напрягся, ожидая услышать шум двигателя, который умчит ее от него. Закрыв глаза, он уронил голову на руки.