— Лево руля! — взвыл пират, подскакивая к стоящему у штурвала матросу.
В следующий миг шлюп содрогнулся всем корпусом и накренился. Каузак замер, напряженно прислушиваясь: если корабль получил пробоину, для них все будет кончено. На палубу выскочил встрепанный Жеонтен.
— Мы сели на мель! — крикнул он и разразился отборными ругательствами.
Мель, а не рифы! Это давало пусть небольшой, но шанс. К тому же в трюме по-прежнему оставалась загадочная мадемуазель. Каузак бросил взгляд на «Атропос» и хмыкнул, увидев, что она сбрасывает ход.
— Рано помирать собрался. Прикажи-ка пальнуть из пушек.
Бретонец недоуменно взглянул на него:
— На таком расстоянии это пустая трата ядер и пороха!
— Левассеру удалось однажды так сняться с мели, — неохотно пояснил Каузак. — А ты не слишком высокого мнения о своем капитане, а, Жеонтен?
Тот отвел взгляд и пробурчал:
— Пойду отдам приказ.
В нескольких кабельтовых от накренившего шлюпа «Атропос» легла в дрейф. То, что Каузак налетел на мель, было неудивительно, и Блад в своих размышлениях не исключал чего-то подобного, хотя и запрещал себе на это уповать. Сейчас он сосредоточенно рассматривал «Непобедимый» в подзорную трубу.
— Что ты собираешься делать, Питер? — спросил Волверстон.
— Отправлюсь на переговоры.
— Разве с этим ублюдком можно договариваться? — сплюнул старый волк.
— Другого выбора нет.
Их разговор был прерван грохотом пушек «Непобедимого». Шлюп дернулся, и на какой-то миг Питеру показалось, что Каузак вырвался из песчаного плена, но затем корабль накренился еще сильнее. Нед, с удивлением наблюдающий за странными действиями француза, нахмурился:
— Чего это он?
— Жест отчаяния, — ответил Блад. — Самое время привлечь его внимание.
Арабелла
Темнота жила, она дышала в лицо запахом тухлой воды и поскрипывала деревом переборок. Воздух будто сгустился и тоже стал темнотой. Арабелла задыхалась в его вязкой неподвижности, из самой глубины ее души поднимался безотчетный ужас. Она вздрагивала от любого шороха, ожидая, что Каузак вернется и... осуществит свою угрозу.
Встряхнув головой, Арабелла заставила себя дышать размеренно. Отец учил ее смотреть страху в глаза, и до сих пор она считала себя достаточно смелой и решительной девушкой. Было глупо скрывать, кто она такая, но события последних дней, и особенно часов, казались настолько дикими, чтоАрабелла все еще отказывалась с этим смириться. Что же, завтра она назовет свое имя и постарается держаться спокойно и с достоинством.
Дядя, скорее всего, согласится с требованием пиратов. Во мраке трюма Арабелла почему-то не была так уж в этом уверена. А капитан Блад? Она сама оттолкнула его, хотя и желая спасти. Но Арабелла верила: что бы между ними ни случилось, Блад попытался бы ей помочь — если бы знал, где ее искать. В тоже время девушку тревожил интерес, проявленный Каузаком к их взаимоотношениям с ПитеромБладом. Если пират задумал шантажировать Блада, он никогда не отпустит свою пленницу...
Арабелла не могла бы сказать, сколько времени просидела, уткнувшись лицом в колени. Постепенно стало немного светлее. Подняв голову, она различила очертания люка, ведущего в трюм, и догадалась, что уже утро.
Послышались шаги, кто-то откинул крышку, и девушка зажмурилась: даже тусклый свет небольшой лампы был мучительным для ее глаз. Она подумала, что это пришел за ответами Каузак, но вместо него появился Лоран. Пират окинул пленницу равнодушным взглядом и поставил перед ней поднос, на котором была тарелка с солониной и сухарями, кувшин с водой и лампа. Затем, не говоря ни слова, он поднялся по трапу и захлопнул крышку.
Арабелла жадно выпила воду, но при виде пищи к горлу подкатила тошнота. Девушка легла на пол и свернулась в клубок, глядя на едва тлеющий фитилек. Отчаяние все сильнее охватывало ее, не оставляя места даже слабым проблескам надежды.
Ее лихорадило, влажная ткань рубашки прилипла к телу. От ранки на шее, оставленной ядовитой колючкой, расходились волны жара и боли. Временами Арабелла проваливалась в забытье, ей казалось, будто она лежит на кровати в своей спальне, изнывая от духоты ямайской ночи. И тем мучительнее было возвращение к жестокой реальности.
Лампа вспыхнула напоследок и погасла, и почти сразу в темноте зашебуршали маленькие лапки.
«Крысы!»
Арабелла быстро села, привалившись спиной к переборке. Наступал новый день, и она могла разглядеть черные комки, копошащиеся возле тарелки. Наверняка, крыс привлек запах еды. Одна тварь, осмелев, подобралась к пленнице и прыгнула ей на ногу. Арабелла со всхлипом сбросила ее рукой. В памяти всплыли истории о крысах, которые нападали на узников, слишком ослабевших, чтобы сопротивляться, и она содрогнулась от омерзения.
Внезапно раздавшийся под днищем скрежет спугнул тварей, и те с писком метнулись прочь. Через мгновение последовал сильный толчок, корабль резко накренился, и Арабеллу швырнуло на пол.
Некоторое время она лежала, но потом ей подумалось, что в трюм сейчас хлынет вода. Девушку пробрал озноб. Превозмогая слабость и головокружение, она поднялась на ноги. С палубы доносились топот и крики, затем загрохотали пушки. Оглушительные залпы сотрясали шлюп, и Арабелла прислонилась к переборке, чтобы вновь не упасть.
Кто их атакует? Военный корабль, какой бы стране он ни принадлежал, попросту пустит пиратский шлюп на дно. Или это другой корсар что-то не поделил с Каузаком? Пушечная пальба смолкла, но Арабелла, ожидая абордажа, продолжала напряженно прислушиваться.
***
Каузак тряхнул за плечо багрового от натуги и жары канонира:
— Боннар, еще один залп!
— Бесполезно, капитан, — крикнул Лоран, который, свесившись за борт, следил за результатами пальбы. — Мы только сильнее увязаем!
Проклиная всех и вся, француз выпрямился и яростно посмотрел на «Атропос». Взобравшись на ванты, один из людей Волверстона размахивал красно-золотым полотнищем, в котором легко было узнать испанский флаг. Ветер донес пение горна.
— Ага! — торжествующе вскричал Каузак. — Они хотят вести переговоры! Махните им в ответ!
От «Атропос» отошла шлюпка, и настороженные взгляды пиратов устремились к бесстрашно стоящему в ней высокому человеку в черном камзоле.
Побледневший Каузак прошипел:
— Ле Сан...
— Капитан Блад! — взревел Жеонтен. — А ты утверждал, что с ним покончено! Как видишь, он здесь!
— Жеонтен, — угрожающе начал Каузак, придвигаясь к помощнику.
— Тебе непременно надо было насолить Бладу! — не унимался тот. — С чего ты вообще взял, что за девушку дадут выкуп? По твоей милости мы угодили в скверную историю, капитан!
Столпившиеся на палубе пираты глухо заворчали. Неожиданное появление Блада подействовало на них угнетающе, а слова Жеонтена еще больше усугубили их сомнения. Каузак заскрежетал зубами, улавливая перемену в настроении своих людей, и попытался подбодрить приунывшую команду:
— Не впервой. Слушайте меня, а не этого труса! Раз Ле Сан пустился нас догонять, значит, девка ему нужна. Выставим ее на палубу и узнаем, есть ли у него дельные предложения!
— Каузак! — раздался звучный голос Блада. — Ты завладел тем, что принадлежит мне.
Француз подскочил к борту и крикнул:
— Ну так иди сюда и забери ее!
— Не дури, Каузак. Шлюп прочно сидит на мели и представляет собой прекрасную мишень для канониров Волверстона. Что ты сможешь сделать своими восьмифунтовыми пушками?