- О, что это был за взгляд, Вильмош! Тебе этого не понять, ты мужчина... Я готова была умереть за него, отдать свою бессмертную душу, лишь бы он говорил со мной... только со мной! - Она отчаянно всхлипнула. - И тут я заметила, что лицо его в крови, запятнано кровью; я нутром почуяла, что кровь эта не его, что она принадлежит другому, вероятнее всего, жертве. Взгляд мой коснулся его губ - о, как мне хотелось, чтобы они соприкоснулись с моими! - и я увидела острые, белоснежные клыки, совсем как у диких зверей! Сама не своя, я выбежала из церкви. Что теперь будет, Вильмош, что теперь будет?
Она схватила его за руки и принялась жадно заглядывать в глаза, словно ища ответа.
- Едва ли вы поверите врачам, тётя Маргит, хотя любой из них заявил бы, что речь идёт о галлюцинации, вызванной временным помутнением рассудка. - Голос его оставался ровным, даже когда её ногти впились ему в запястья, оставив красные царапины. - Церковь же отрицает возможность появления Дьявола и его слуг в храмах Господних.
Сказав так, он многозначительно умолк.
- Но ты знаешь ответ, не так ли? - Её лицо, искажённое гримасой страха и гнева, приблизилось, голос звучал требовательно.
- Он вам не понравится, тётя Маргит. - Вильмош отнял руки и встал, отошёл к дверям кухню. - Я знаю, кто бы это мог быть - некто, неоднократно коронованный и низложенный; узник двух государей, известный полководец, не венгр, но один из столпов королевства...
- Так кто же это? - не вытерпела женщина. Вильмош, пристально наблюдавший за ней, отметил, как раскраснелось её лицо. Он взял паузу, загадочно улыбаясь.
- Вы много раз слышали его имя. Православная церковь, несмотря на все многочисленные и жуткие преступления, даровала ему право пребывать на освящённой земле - и появляться в церкви, если он пожелает, столь высоки его заслуги...
- Но я - католичка! - Она отпрянула, лицо её немедленно покрыла смертельная бледность; видимо, тётя Маргит начала понимать, о ком идёт речь. Вильмош спрятал улыбку, приняв сочувственный вид.
- Да, это правда. - Вильмош вздохнул. - Возможно, однако, он пользуется привилегиями, предоставленными Флорентийской унией .
Вильмош покинул кухню. Вернувшись к своим занятиям, он вскоре услышал доносящийся сквозь стену плач - плач опозоренной, безнадёжно влюблённой женщины.
7
Он прибыл в Будапешт среди ночи и, взяв такси, отправился к самому фешенебельному отелю. Огромного роста швейцар в ливрее с золочёными галунами, с удивлением почувствовал, как его руку будто сжало железными тисками, когда мужчина во фраке протянул ему нечто, оказавшееся купюрой крупного номинала.
- Меня никогда нет - для кого бы то ни было, - любезно сообщил о своих привычках новый постоялец. Ослепительно улыбаясь, он прошёл в шикарно обставленный вестибюль. Ноги его, обутые в лакированные ботинки, утопали в красном бархатном ковре, а коридорные, толкаясь, соперничали за право нести его багаж.
Портье, удостоившись столь же прибыльного рукопожатия, вызвал управляющего - дело казалось ему слишком серьёзным. Тот немедленно явился и, хрустя пальцами, в мгновение ока оценил ситуацию. Не колеблясь, предложил номер 'люкс' - и мужчина охотно согласился.
- Вы надолго?
- Нет, просто нужно уладить одно дело. Скорее, даже не дело, а недоразумение, мелкая, досадная несуразность - вот что привело меня сюда. - Акцент, да и построение фраз показались управляющему необычными. Заподозрив появление особы королевской крови, он растянул рот в заискивающей улыбке и, пригладив зализанные, светлые волосы, раскрыл регистрационную книгу.
- Как изволите вас величать? - спросил он, призвав из глубин памяти всё, что читал о дворянах.
- Влад, - просто представился мужчина. Поправив белоснежную бабочку своего фрака, он стянул шёлковые перчатки и, упрятав их в цилиндр, сейчас поигрывал тростью с серебряным набалдашником. Управляющий вспотел - подобных людей он раньше видел лишь в кинофильмах. Краем глаза, однако, он успел заметить крупные бриллианты, вставленные в золотые запонки. Несомненно, новый постоялец был сказочно богат, а это качество служит извинениям любым причудам.
- А ваша фамилия, простите?.. - Управляющий вытянулся, растерянно разводя руками.
- Ах, фамилия... - Мужчина рассмеялся звонким, мелодичным смехом и тряхнул длинными, завитыми волосами. - Меня обычно называют Кызыклы, если это что-то вам говорит.
Судя по выражению лица управляющего, в голове у него зашевелились какие-то смутные подозрения, однако он тут же отбросил их и, заполнив все графы, предложил книгу на подпись. Мужчина, назвавшийся Владом, оставил широкий, затейливый росчерк. Помахивая на ходу тростью, он направился к лифту.
Неожиданный разворот и сказанные со скрытой угрозой слова едва не застали управляющего врасплох:
- И - да, самое главное!.. - Взоры их скрестились. - Меня никогда нет - ни для кого!
В своём номере мужчина, не тратя времени попусту, приступил к самому странному из занятий, что случалось видеть сотрудникам службы безопасности отеля. Наблюдая за Владом Кызыклы на экране подключённого к скрытой камере монитора, они с удивлением заметили, как постоялец начертил на полу круг и, вписав в него некий знак, стремительно выпрямился.
В тот же миг, когда с уст Кызыклы сорвалось короткое слово на неизвестном языке, свет в отеле погас, и изображение покинуло потухший монитор. Ругаясь на чём свет стоит, старший смены, Денеш Хорват, послал своего подчинённого выяснить, в чём дело. Как только энергоснабжение было восстановлено, оказалось, что Кызыклы не лгал. Его действительно не было в номере - ни для кого. Ветер трепал шторы сквозь распахнутое настежь окно, за которым горели огни ночного города.
...Таинственному исчезновению Влада, однако, предшествовал разговор с тем, кого он вызвал при помощи магии, считавшейся древней даже во времена, когда люди заложили Кадингирр, или Вавилон, первый из своих великих городов. Дух, явившийся на зов, способен был одним видом своим внушить ужас любому из смертных, но только не Владу. Виднейший сподвижник Зла, тот спокойно стоял, скрестив руки на груди, и обращался к колеблющемуся облику, устрашающему на вид.