Спрятав ножницы обратно в ящик стола, Мэри встала слева от Райдера, осматривая дело своих рук, в то время как сам разведчик изучал свою новую прическу с помощью карманного зеркальца.
- Ну, Самсон, - спросила она, приглаживая концы волос. - Теперь ты доволен?
- Вполне. - Он повернул зеркальце так, чтобы видеть и ее лицо тоже. - Я стал похож на остальных обитателей Восточного побережья.
- Вряд ли, - иронически приподняв бровь, возразила Мэри. Взяв его под локоть и опустив головку ему на плечо, она добавила:
- Ты все равно будешь выделяться в толпе.
- Уж не соблазняет ли меня моя Далила <Имеется в виду библейский сюжет о силаче Самсоне: красавица Далила остригла герою волосы, лишив его необычайной силы, заключавшейся в них.>? - улыбнулся он.
- Просто хочу проверить, насколько сильным ты остался...
Райдер подхватил Мэри на руки, отнес на кровать и принялся щекотать. В этот раз, занимаясь любовью, они веселились, как дети, и Мэри была приятна новизна такого безоблачного, безоглядного веселья.
Но вот наконец она откинулась на подушки и, все еще улыбаясь, спросила:
- Ты подумал о детях?
Райдер тут же позабыл про подушку, которую устраивал поудобнее у себя под головой, и уселся, внимательно глядя на свою спутницу: не появилась ли в ее улыбке хоть малейшая лукавинка? Или загадочность?
- Разве ты... - Он умолк на полуслове. Нет, невозможно. Во всяком случае, пока она не может ничего сказать наверное. Ведь последние недомогания начались как раз в день отъезда из Тусона. Тогда они послужили причиной многих неудобств для нее и легкого разочарования для него. Ведь он действительно думал о детях.
- Я хотел бы иметь детей, - спокойно промолвил Райдер.
Мэри ласково погладила его по лицу, уловив в этой фразе некий оттенок грусти.
- Расскажи мне про свою дочь, - попросила она. - Как ее звали?
Он ответил на языке апачей и добавил:
- Это означает Та-которая-улыбается, ее младенческое имя. Индейцы получают первое имя при рождении и второе - уже когда становятся взрослыми. Это входите обряд посвящения. - И его взгляд устремился в пространство, затуманенный картинками прошлого. - У нее было круглое личико, похожее на полную луну, и темные карие глазенки, совсем как у матери. А густые волосы такие же темные, как мои, только мягче самого мягкого шелка. Казалось, что она так и родилась с улыбкой. Эта улыбка всегда находила отклик, как и ее смех, и никто в племени не мог оставаться равнодушным к ней. Она была такая любопытная, что постоянно попадала в неприятности. Это был ребенок, который вечно то лезет к огню, то взбирается на дерево, то ныряет в самый глубокий омут. Ей нужно было самой уколоться о кактус, чтобы убедиться, что он действительно колючий. Но все равно никто не мог на нее сердиться. Наверное, причиной этому была ее улыбка. Она подкупала любого.
Когда Райдер опять посмотрел на Мэри, ее глаза были полны слез. Он прикоснулся к уголку ее глаза и прошептал:
- Милая, милая Мэри. Да, я хочу иметь детей. Для них вновь найдется место у меня в сердце.
И он простер к ней руки, чтобы прижать к груди.
***
В Питсбурге их уже ожидало несколько телеграмм, которые стюард просунул под дверь вагона почти сразу после прибытия. Все они были адресованы "мистеру и миссис Салливан", однако, судя по толщине пачки, вся семья знала, кто скрывается под этими именами.
Мэри разыскала в столе нож для бумаг и, вскрыв первую телеграмму, принялась читать, усевшись на край стола.
- Ну? - не выдержал Райдер, вальяжно развалившись на кровати с романом Уилки Коллинза в руках, - любопытство все же одержало верх над терпением. Это от Ренни?
- Нет, это от мамы, - покачала головой Мэри и прочла вслух:
- "Ты, наверное, любишь его. И я молюсь о том, чтобы ты узнала, что я понимаю тебя". - Она подняла глаза, слегка улыбаясь. - По-моему, это означает, что мама примирилась с моим решением...
- Скорее это означает, что она примирилась со своим собственным решением, - поправил Райдер, отложив книгу. И пояснил, встретив недоуменный взгляд Мэри:
- Судя по тому, что ты рассказала про ваши отношения, твоя мать сама не была уверена, что когда-то сделала правильный выбор. Она скрывала это от себя самой - и тем более ей удавалось скрыть это от близких. Ну, хотя, пожалуй, и не от всех. Ты больше всех остальных подозревала, что длительная связь с вашим отцом стоила ей многих душевных мук. И она нашла некое подобие утешения в том, что ты приняла постриг.
- А когда я сказала, что ухожу из монастыря...
Он кивнул, легко читая ее мысли по выражению лица:
- Распахнулась шкатулка Пандоры, полная сомнений и неуверенности. И Мойре пришлось снова пересматривать давнее решение. - Он кивнул на телеграмму и добавил:
- По-моему, это скорее означает то, что, доведись ей выбирать снова, она проживет жизнь точно так же. И это она хочет довести до твоего сведения.
- Наверное, ты прав, - задумчиво ответила Мэри, сворачивая послание. Честно говоря, я в этом почти уверена.
Как ни приятно было видеть улыбку, расцветшую на лице у Мэри, Райдер все же решился обратить ее внимание на остальные телеграммы:
- Сомневаюсь, что телеграмма от отца окажется такой же приятной.
- Эта от Мегги, - сообщила Мэри, разрезав облатку. - Она желает нам успеха, надеется, что ты чувствуешь себя хорошо, и даже прилагает список лекарств, которыми можно воспользоваться, если рана опять воспалится. - Мэри весело покачала головой:
- Судя по всему, Ренни не жалела красок, в подробностях расписав наши приключения. Можно подумать, это не Джаррет, а она нашла нас в пещере. И я уверена, что моя сестрица изрядно приврала насчет того, что случилось в лагере на руднике. Мегги спрашивает, правда ли, что я сама прогнала Джеронимо!
- Ну а что там еще? - рассмеялся Райдер.
- Это от Этана с Майкл, - ответила Мэри. - "Телеграфируйте, если нужна помощь". - Она ухмыльнулась. - Видишь ли, Этан - начальник полиции штата. Это может оказаться полезным.
- Ну по крайней мере хуже от этого не будет.
- И не забывай, что сама Майкл - репортер. Она знает, как подавать новости для публики. Это может пригодиться, когда наступит пора публично восстановить твое честное имя.
- Ничего себе семейные связи.
- Это еще не все, - мило улыбнулась она. Крестный у Майкл был судьей, у Ренни - епископ, у Мегги и Скай - известные политики, а ее собственный глава одной из самых влиятельных финансовых корпораций Нью-Йорка. Перечислив все эти мелочи Райдеру, Мэри добавила:
- Джей Мак хотел таким образом предохранить нас от холодного приема, уготованного в нашем обществе незаконнорожденным детям. Его усилия не сделали нас респектабельными дамами, зато вынудили многих в какой-то степени проявлять к нам почтение. - Она запнулась и спросила:
- Чему ты улыбаешься?
- Я представляю тебя девчонкой, расквасившей кому-то нос за то, что тебя посмели назвать незаконнорожденной. И уж Боже упаси кого-то шепнуть такое про одну из твоих сестер - да еще в твоем присутствии! - По румянцу на Щеках у Мэри Райдеру стало ясно, что его догадка целиком верна. - Ты могла терзать и мучить сколько угодно остальных Мэри - и они наверняка отвечали тебе тем же, - однако я готов поспорить на что угодно, что при малейшем намеке на внешнюю угрозу вы смыкали ряды так, что вашу оборону не смогла бы пробить и артиллерия! Позволю себе предположить, что пришло время и Джей Мак обнаружил - в его защите никто особо не нуждается.
- Бедный старый Джей Мак, - утвердительно кивнула Мэри, хотя в ее голосе не слышалось и тени сожаления. - Он любил всех нас до безумия...
Оставались еще две нераспечатанные телеграммы. И Мэри знала, что одна из них - от отца. Она заколебалась, не зная, с какой начать. Наконец решилась и вскрыла ту, что лежала справа. И вздохнула, не скрывая облегчения:
- Это от Ренни с Джарретом, - сообщила она, взглянув на последнюю строчку. Торопливо пробежав глазами содержимое, Мэри продолжила: