Ларкин прицелился вниз из лонг-лаза и выстрелил. Выстрел прошел сквозь грудь воина Кровавого Пакта, забирающегося к ним, и труп упал, сбив двух солдат Архиврага с лестницы. Ларкин перезарядился и снова выстрелил. Он послал второй горячий выстрел в шипованную лестницу, и разнес несколько перекладин и одну сторону каркаса лестницы. Остальная вертикальная часть сломалась от напряжения с громким дзынь, и большая часть лестницы оторвалась. Восемь рейдеров полетели в дым внизу.
Ларкин слишком высунулся. Молотя руками, он начал скользить. — Хватай меня! Хватай меня, ради феса! — заорал он.
— Держу тебя, — сказала Бэнда, обхватив руками его ноги и затаскивая назад.
— Там их много! — закричал Ларкин.
— Я знаю, — ответил Роун, подходя к краю смотровой щели с трубчатым зарядом в руке. Он высунулся и сорвал ленту детонатора.
— Спасибо, что заглянули! — крикнул он, и отпрянул назад, когда трубчатый заряд полетел вниз.
Он отскочил от шлема первого воина Кровавого Пакта на второй лестнице и взорвался, когда был на уровне плеча. Обжигающий взрыв убил троих поднимающихся рейдеров сразу же, и разнес лестницу, так что она упала, как развязанная веревка, отправив еще дюжину рейдеров к их смерти на скалах внизу.
Роун посмотрел на Ларкина. — Твоя связь работает?
— Думаю, да.
— Отправь от меня. Полномочия Второго/Роуна. Уничтожить лестницы. Первостепенная цель. — Ларкин щелкнул микробусину. — Внимание, вы там…, — начал он.
X
Верхний западный шестнадцатый. Это название будет, в свое время, добавлено к перечислению наиболее тяжелых и безумных сражений Танитского Первого, и займет свое место рядом с такими, как Врата Вейвейр, Уранберг или Пятый Проход, как название, которое нужно помнить и почитать теми, кто придет позже.
Гаунт был прямо в гуще событий. Туннельная война была самой худшей дисциплиной, которую мог знать солдат.
Она была клаустрофобной, безумной, бескомпромиссной. Ограничение пространства бросало врага на врага, хотели ли они наступать или нет. Время реакции упало до долей секунды.
Все зависело от инстинктов и рефлексов, и если что-нибудь из этого человеку недоставало, он умирал. Все было вот так просто. Здесь не было права на ошибку, не было места, чтобы поправить или попытаться снова. Не раз Гаунт мельком видел, как Призрак, промахнувшийся первым выстрелом или первым ударом во вражеского пехотинца, умирал до того, как мог сделать второй.
Здесь не было второго шанса.
Сражение в ящике добавляло свои опасности. Здесь не только были выстрелы, здесь были рикошеты.
Рикошеты танцевали смертельный танец, часто вызванные спазмом нервов умирающего человека, стреляющего, когда упал. Повинуясь своим собственным мистическим свойствам, выстрелы так же пролетали близко от стен или проскальзывали мимо углов, с очевидным нарушением законов баллистики.
Болт-пистолет Гаунта обладал серьезной останавливающей силой, и он использовал это на полную. Те рейдеры, которые наступали на него, отлетали назад от болтов, сбивая рейдеров позади, как кегли. Когда течение битвы упало до ее наиболее варварского уровня, уровня серебряного клинка и траншейного топора, его силовой меч скользил сквозь руки, клинки, шлемы и гротески.
Его Призраки имели одно преимущество. Враг эффективно вторгся в двух точках на верхних галереях, что означало, что они были заперты Призраками с двух сторон. Насколько мог, в данных бурных обстоятельствах, Гаунт подтянул защитников, пытаясь пригвоздить к месту и сокрушить вторгнувшихся. Это была задача за гранью его микробусины, но Карплс передал его приказы посредством мощного передатчика Белтайна.
Не то, чтобы было много времени или возможностей для приказов. Гаунт вспомнил, что Харк однажды высказался по поводу феномена, который он называл — время боя”. Это состояние главенствовало сейчас. Гаунт стрелял, двигался вперед, кромсал своим мечом, и позволял другим продвигаться вперед и стрелять во вражескую волну, пока он перезаряжался.
Время боя было безжалостным, выматывающим, едва ли можно было подумать или двинуться, и таким же медленным, как подача пиктов на проектор. Это было почти гипнотическим. Гаунт видел, как лазерные заряды скользят мимо него, как бумажные самолетики. Он видел, как брызги артериальной крови висят в воздухе колеблющимися каплями. Больше не было звуков, за исключением стука его собственного сердца. Он почувствовал, как лазерный заряд скользнул по его левой руке. Он наблюдал, как болт, которым он выстрелил много веков назад, попал в гротеск прямо промеж глаз и сложил его, как закрывающуюся книгу, наблюдал, как мягкая плоть и раздробленные кости разлетаются вокруг гротеска, как лепестки жуткого розового цветка. Он заметил лазерный заряд, выстреленный прямо вверх человеком, упавшим на спину, отразившийся от потолка, а затем полетевший по коридору, отражаясь от потолка в пол, от потолка в пол, подобно скачущему курсору на экране когитатора, пока, в конце концов, заряд не зарылся в шею рейдера.