— Ну, вы, конечно.
— Спасибо. Я знаю, что делаю. Люди знаю, чего ожидать. Помогайте мне. И не задавайте мне вопросов.
Харк никогда не видел Даура таким твердым, таким чертовски решительным.
— Безусловно, — сказал Харк, с учтивым кивком.
Внешний люк был серьезно деформирован. С каждым успешным ударом тарана, он прогибался еще больше, отрываясь от каркаса. Они могли слышать, совершенно отчетливо, крики и вопли врагов прямо снаружи, шумящих, чтобы забраться внутрь.
Дзынь! Люк погнулся. Дзынь! Его край согнулся внутрь. Дзынь! Петли начали отрываться.
Дзынь! Центр люка раздулся, как пузо толстяка.
— Если мы будем удерживать внешний люк, мы убьем нескольких из них, — прошептал Даур Харку. — Я хочу убить многих. Сторожка будет нашей убийственной землей. Она наполнится ими и подготовит их для резни.
Харк кивнул. Он понял.
— Можете сказать роте примкнуть штыки, комиссар, — сказал Даур.
— Рота G! — крикнул Харк, повернувшись, чтобы его голос разнесся по туннелю. — Серебряный клинок! — Стук прикрепляющихся клинков ответил ему.
— Прикреплены и готовы! — крикнул в ответ Халлер.
— Прикреплены и готовы, капитан, — сказал Харк.
— Теперь в любой момент! — прокричал Даур. — Помните, кто вы! И помните Ибрама Гаунта! — Рота, до последнего человека, одобрительно взревела. Звук заглушил удар тарана.
Звук заглушил скрежет металла люка, когда он, в конце концов, развалился.
Вопя, как дикие тени из глубин варпа, Кровавый Пакт ворвался в сторожку. Люк упал внутрь только частично, и они хлынули внутрь, по громаде люка, потоком, как это казалось Харку, как крысы, как рой паразитов, извергающийся из пыли под фюзеляжем транспортника, хлынув, как волна через все преграды. Зловещие фигуры в красном, их грязные униформы были украшены бусами из пальцев и человеческих зубов, хлынули снаружи, воя из щелей для ртов на черных железных масках, их глаза светились животной страстью. Некоторые стреляли, другие размахивали траншейными топорами и булавами. Вонь и шум от них были ужасающими.
Первые дикие выстрелы попали в пол, в потолок, и в раму внутреннего люка. Призраки в первом ряду присели.
— Огонь! — крикнул Даур.
Дюжина, или около того, Призраков, присевших вокруг внутреннего люка, открыли огонь, срезав переднюю часть хлынувшей волны, пока она неслась на них. Вражеские воины падали, или спотыкались, раненые, и были сразу сбиты с ног людьми, несущимися позади них. Сразу почувствовалась вонь от крови и паленой плоти. Призраки продолжали стрелять. Даур тоже стрелял. Харк поднял свой пистолет и бросал копья энергии в приближающуюся массу, испепелив некоторых и жестоко покалечив других. За секунды передние ряды наступающих сил были мертвы, только трупы переносились вперед давлением позади.
Волна слегка замедлилась. Воины Кровавого Пакта начали перебираться через тела, чтобы добраться до врага. Некоторые споткнулись и упали. Лазерный огонь сбивал других с ног. Тесные границы сторожки выродились в сбивающие с толку смутные очертания тел и крики, движение и выстрелы, почти неясные в диком беспорядке.
За первые десять секунд после падения люка, Кровавый Пакт потерял сорок воинов в сторожке, ценой только двух Призраков. Убийственная земля Даура мастерски сработала.
Но амбиции Бана Даура были шире. Пока сторожка заполнялась до упора наступающими вражескими солдатами, еще больше было видно позади, и фронт их штурма был почти у внутреннего люка, Даур повернулся.
— Поменяться! Сейчас!
Призраки у люка, которые сдерживали врага винтовочным огнем, внезапно поднялись и отступили, стреляя на ходу. Даур оттолкнул Харк вбок.
Вперед вышли огнеметчики, на одной линии, и заняли свои места.
— Огонь, огонь! — крикнул Бростин.
Он нажал на спусковой крючок огнемета. Рядом с ним Лубба, Дреммонд и Лайса сделали то же самое. Результат был опустошительным. Поток тепла всосался назад в туннель и заставил Даура, Харка и Призраков рядом прикрыть лица и ловить воздух. Четыре огнеметчика стояли друг рядом с другом у внутреннего люка, и поливали жидким огнем сторожку.
Не было места, чтобы сбежать или спрятаться. Не было места, чтобы сбежать от пламени. Обжигающее инферно пронеслось до разбитого люка, а затем вырвалось наружу, в лица воинов в железных масках, плотно сгруппировавшихся и рвущихся внутрь.
Внутри печи сторожки, ужасное истребление было подкреплено взрывающимися гранатами и боеприпасами. Спотыкающиеся, горящие фигуры, объятые огнем с головы до ног, разрывались на куски, когда гранаты в их ранцах детонировали.