Все с камерами в порядке. Мало того, что они исправны – я еще подключила их к своему смартфону. Могу теперь видеть все, что происходит в моем доме из любой точки мира.
Приезжаю к назначенному времени, издали заприметив высокую фигуру Свирепого и худощавую Ломова. Слава богу, что нам попался такой понимающий и мудрый следак. Он тоже мне поверил… Согласился вызвать на допрос маму Тани и ее лечащего врача. Они-то и зародили в нем сомнение.
– Показывайте, Каролина Дмитриевна, – без прелюдий произносит Ломов.
– Возле вашего дома машинка странная крутилась, – говорит Свирепый, кивая в знак приветствия. – Мой человечек поездит за ней пару дней, понаблюдает.
– Вот, смотрите, – оживляю экран и открываю приложение. – Она с кем-то говорит по телефону.
– Слушаем. Записать можно это видео? Если что – пойдет доказательством в суде, – произносит Ломов.
– Да, все сохраняется, пока я сама не удалю.
«– Она мне верит. И следак тоже. Дождемся, когда Вяземского переведут из СИЗО в камеру и… У меня все готово».
Голос Тани звучит так отчетливо, словно она находится рядом. У меня сердце сжимается при мысли, на что я иду… Рискую жизнью, оставаясь с ней в одном доме, подвергаю себя необоснованному стрессу…
«– Ты найдешь мне препарат, понял? Она после операции на сердце, дозировка будет минимальной. Она такая забавная, как котенок. Обнимает меня все время, жалеет. Мне ее даже жаль стало, на миг… Такие твари не должны жить. Их убивать надо».
– Так, все… Этого достаточно, я вызываю дежурного следователя для задержания Татьяны Ильичевой. Посмотрим, кому она звонила, и выйдем на сообщника, – Ломов рывком забирает смартфон из моих рук. – Не понимаю, неужели Таня не проверила исправность камер сама? Не такая же она дура, чтобы все, сказанное вами, принимать на веру.
– Старые камеры действительно отключены. Пока мы гуляли с Таней по берегу озера, Брыкалов поставил мобильные, китайские. Их легко и быстро установить.
– Ай да Каролина, – улыбается Свирепый.
– Санька, выезжайте по адресу, сейчас скину вам все в сообщении. Преступница – психопатка, возьмите врача и криминалиста, в доме могут быть психотропные препараты или яды. Собаку? Да, точно! Собака быстро препарат найдет. Берите тогда Барсика, – командует он в динамик. – Все, Каролина. Не думал, что будет так легко, – а это уже говорит мне.
Глава 51
Каролина.
Мне теперь все равно… Пусть Ломов задерживает Таню, допрашивает ее, сажает в тюрьму. Ищет ее подельников, получает звездочки на погоны, закрывает дело… Все равно… Единственное, чего я отчаянно желаю – увидеть мужа. Попросить прощение за неверие и зерно сомнения, что я невольно посеяла в душе. Только это меня беспокоит.
– Каролина, вы поедете с нами. Нужна очная ставка, – голос Ломова вырывает меня из задумчивости.
– А Глеба отпустят? Как думаете, он поверил в то, что я на стороне Тани? – отвечаю задушенным шепотом. Чувство вины оседает в горле несмываемой горечью. Меня тошнит от самой себя. Я же виновата во всем, только я… Я привела Таню в дом и поверила ее лживым словам раскаяния. И отмахивалась от предостережений Свирепого тоже я…
– Он поверил. Вы сделали так, чтобы он поверил. И на тот момент ваше поведение было мудрым, правильным. Благодаря вашей смекалке, преступница потеряла бдительность и раскрыла себя. Если бы Татьяна хоть что-то заподозрила… Боюсь представить, что могло случиться. Вы молодец, Каролина. И сейчас должны поехать со мной.
– Едем, Каролина Дмитриевна, – вымученно вздыхает Свирепый. – Вы должны посмотреть ей в глаза. Послушать ее оправдания.
– Вряд ли в них будет какой-либо смысл, – вздыхаю протяжно и направляюсь к машине.
Все происходит быстро, но я успеваю запечатлеть в памяти неприятные подробности ее задержания. Возле ворот теснятся дежурные полицейские машины. На ватных ногах ступаю по дорожке, дергаю калитку, чувствуя, как больно щемит в груди доверчивое сердце. Как я могла так обмануться? Хорошо, что няня Юля вовремя уехала и спрятала Миланку в гостях у дедушки и бабушки.
– Не трогайте меня!
Голос Тани слышится даже на улице. Вхожу в прихожую и замираю, не понимая, что должна делать. Следом входит Ломов и Свирепый.
– Ах ты ж…
На лице Тани появляется безобразная гримаса. Ноздри ее раздуваются, из приоткрытого рта вырывается шумное, тяжелое дыхание. Она не в себе… Вернее, в себе – истинное лицо с наслаждением вылезло наружу, разрушив фальшивую маску.
– Да, Таня, я – та, кого ты так хотела уничтожить. Но я жива, к счастью. А тебя ждет жизнь в клетке. Не той, что в тюрьме. Тебя ждет заключение в оковах безумия. Видит бог, я хотела тебе помочь… Поверила тебе и впустила в сердце.