Я взглянула на один из дисков у меня в руках, испытывая при этом незнакомые эмоции – странную смесь ностальгии и смутного желания.
– На самом деле, мне кажется, сейчас твоя очередь выбирать, – сказала я не своим голосом. Мы всегда выбирали фильмы по очереди, чтобы все было по-честному, и я все еще помнила, как вытянула фильм – «Русалочку», а потом мы навсегда забросили нашу традицию.
Мама открыла рот от удивления:
– Ты все еще помнишь? – по глазам было ясно, она удивлена.
Я просто кивнула.
– Хорошо, – мама отвернулась от меня и снова заглянула в коробку. Какое-то время она в ней рылась и бормотала что-то себе под нос, пытаясь принять решение.
Я поняла, как сильно она, должно быть, старается, как сильно хочет, чтобы это сработало. Для нее это было не просто выбором фильма, это было единственным способом снова воссоединиться со мной. И это наполнило мое сердце теплом. Я почувствовала, что меня все еще любят. Она старалась, и мне этого оказалось больше, чем достаточно.
Затем мама повернулась ко мне, и ее улыбка трансформировалась в озорную ухмылку, а глаза загорелись воодушевлением.
– Это все старые фильмы, – сказала она, и я поняла, к чему она клонит. – Как насчет того, чтобы вместо этого посмотреть что-нибудь другое?
– У тебя есть что-то на примете? – спросила я. Но я знала маму слишком хорошо и уже догадалась, что она ответит.
А затем я увидела, как ее глаза снова блеснули, сделав ее моложе, сделав ее в точности такой же, как та женщина, которая любила сидеть со мной на этом самом диване, выбирая фильм по вкусу. И неважно, что она осталась в костюме, и неважно, что ее волосы были завязаны в тугой узел на макушке, вместо каскада свободно ниспадающих прядей до плеч, как она носила раньше. Потому что она была здесь, и сейчас я понимала, что это та самая женщина из моих воспоминаний. Я просто редко ее видела.
– Я подумала, может, мы посмотрим ужастик? – предложила она, и я почувствовала, как по моему лицу расплывается ухмылка.
Это идеальный выбор. Потому что несмотря на то, что раньше она бы такой фильм не предложила, он показывал, насколько все изменилось. Я больше не была десятилетним ребенком, который смотрел только диснеевские мультики, я была взрослой. И все же во мне все еще жила эта маленькая девочка, точно так же, как та мама, которую я знала прежде, жила в ней.
– Лучшего выбора не найти, – ответила я, и ее улыбка тут же отзеркалила мою.
Хотя я и обещала себе этого не делать, я не смогла сдержать громкий смех, когда мама закрыла лицо диванной подушкой. Оно было бледным, но глаза блестели – мы смеялись до слез.
– О господи, я не могу, – пробормотала она.
– Все не так уж и плохо, – ответила я, но даже мне было тяжело смотреть на экран. – По крайней мере, ей выбили только один глаз.
От моего комментария она только скорчилась на стуле и еще раз весело хихикнула. Волосы стали выбиваться из узла у нее на голове, а костюм помялся. Я смеялась с ней вместе, откидывая назад голову и вытирая глаза.
А затем момент был испорчен.
Мы с мамой обе закричали, она подняла руки и схватилась за грудь. Она побледнела от ужаса, и я почувствовала, как мое сердце заколотилось от страха.
Мама обернулась к лестнице, широко раскрыла глаза от ужаса.
– Что это было?
Наверху что-то громко грохнуло.
Должна признать, пока мы с мамой укрепляли наши отношения и дурачились, ели шоколад и пугались, – так глупо – и совершенно ни о чем не заботясь, я забыла про Тео. Но как только она заговорила, на меня обрушилась реальность, вернув с небес на землю: прямо над нашими головами прятался безбилетный заяц.
– Я не знаю, – ответила я.
Мама встала, и сердце подскочило у меня в груди. Я знала, что если она пойдет наверх, то, видимо, все будет кончено – она зайдет ко мне в комнату, увидит Тео и настанет конец всему. Я отреагировала молниеносно, встала вместе с ней, слегка потеряла равновесие и на цыпочках прокралась вперед.
– Я схожу, – сказала я, дотрагиваясь до ее руки, чтобы она остановилась. – Видимо, что-то упало у меня в спальне. Я проверю.
К моему облегчению, мама остановилась, но глядя на меня, нахмурилась:
– Я не против пойти проверить.
Все это было шито белыми нитками, но я слишком сильно нервничала и не контролировала себя. Я покачала головой, пытаясь скрыть за вымученным смешком нервное напряжение.
– Все в порядке. Я сейчас вернусь.
Когда я открыла дверь своей комнаты, Тео стоял у книжного шкафа, одну руку он запустил в волосы, а другой прижимал к себе книгу. Когда я зашла, он ко мне обернулся, у него было виноватое выражение лица, как будто он уже знал, что я поднимусь наверх, и ему влетит.