– Пару часов назад мы компанией ходили к ним домой, и они вовсе не казались обеспокоенными. Затем, когда приехала полиция, они все время говорили приглушенно, чтобы мы не могли подслушать, – Тристан стал произносить слова чуть тише. – Я думаю, они знают что-то, чего не знаем мы. Как будто они ожидали, что Тео сбежит, еще до того, как он исчез… А может быть, они в шоке.
Мне пришла на ум тысяча возможных объяснений, многие из них вселяли надежду, а другие заставляли отчаиваться. Я никогда не встречала родителей Тео. Возможно, они во многом напоминали его самого, в том смысле, что держались сами по себе, но разве исчезновение сына не должно было взволновать их куда больше?
– Возможно, они знают, что он вернется, – я решила озвучить одну из самых радужных моих мыслей. – И поэтому не хотят, чтобы мы тратили время на поиски.
– Да, но тогда почему они не сказали, из-за чего он исчез?
Как будто моя надежда была свечой, а Тристан только что опрокинул на нее целое ведро воды. Должно быть, он заметил, каким безнадежным стал мой взгляд, поэтому сочувственно мне улыбнулся и нежно сжал мое плечо.
– Все будет хорошо, – пробормотал он. – Мы найдем его.
– Да, – ответила я бесцветным голосом. Мой взгляд снова переместился на лицо Тео на флаере. Оно идеально отражало всю его сущность – задумчивость и отчужденность, но еще у него проявлялись какие-то нечитабельные эмоции, которые я не могла распознать, как ни старалась. Что-то похожее на печаль. – Я уверена, найдем.
К тому времени как я пришла домой, тьма накрыла город как одеялом. Я сбросила пиджак и повесила его на вешалку, включила везде свет.
Конечно, дом был пуст, наш дом практически всегда пуст. У моих родителей невероятно ответственная, отнимающая много времени работа. Они работают в одной и той же юридической фирме. На самом деле это невероятно милая история, именно там они и познакомились, и влюбились друг в друга. А несколько лет назад их сделали партнерами, что, в свою очередь, означало: их рабочий день начинался рано утром и заканчивался поздно вечером. И даже находясь вне работы, они постоянно проверяли свою электронную почту и звонили клиентам или закрывались у себя в кабинете, поэтому я практически их не видела. Они все время заняты, от этого одиноко, и это выматывает; я не могу припомнить ни одного случая с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, чтобы они пришли с работы и мы бы поужинали вместе, как нормальная семья. Я привыкла большую часть вечеров проводить одна.
Но меня это больше не тревожило. Я прекрасно справлялась и одна и привыкла к тому, что всегда и во всем мне помогал брат, а не родители. Я знаю, если бы он мог, то проводил бы все время дома, чтобы побыть со мной, но так как он учился в университете, это едва ли было возможно.
На письменном столе меня ожидала гора домашних заданий, которые надо сделать к следующему дню, но я предпочла ее проигнорировать и направилась прямиком в душ, чтобы смыть с себя этот день. Там я провела много времени, наслаждаясь прохладной водой, тонизирующей, бьющей мне в лицо и сбегавшей по коже. Я могла бы провести так несколько часов, потеряв счет времени и ни о чем не беспокоясь.
Но мне не удалось полностью от всего отключиться. Я знала, ситуация все еще оставалась мрачной – у нас не было вообще никаких зацепок, где мог находиться Тео, порой приходило в голову, что он может так никогда и не вернуться. Меня беспокоило, что с ним могло случиться что-то плохое. Вылезая из душа, я заметила в зеркале собственное отражение, на меня уставились карие глаза, во взгляде грусть. За лето веснушки стали еще более заметными, а мои от природы прямые волосы отрасли ниже подбородка, почти до плеч. На первый взгляд я казалась обласканной солнцем и здоровой. Но когда я снова посмотрела на свое отражение, под глазами у меня были мешки, и я сгорбилась от усталости, вызванной поисками.
Но сейчас мне надо было выкинуть все это из головы и позабыть свои тревоги, чтобы завтра начать поиски заново.
В холодильнике меня ждала оставшаяся со вчера миска со спагетти «Болоньезе». Я быстро их разогрела, пока помешивала на плите содержимое кастрюльки, у меня урчало в животе. Как только с этим было покончено, я с жадностью их умяла, обжигая язык. Я все еще чувствовала себя опустошенной. Почему последние несколько дней так меня обескровили?
Взгляда на часы хватило, чтобы понять – я не смогу сделать домашнюю работу на завтра, не засиживаясь всю ночь. Я громко выругалась и решила махнуть на нее рукой, подумав, что учителя могут проявить немного снисходительности, когда услышат – я весь вечер искала Тео. Вместо того чтобы делать домашнюю работу, я поднялась обратно на второй этаж, чтобы надеть пижаму и хорошенько выспаться.