Не полагаясь на свою память, адмирал привлекает множество архивных документов, не пренебрегает и свидетельствами очевидцев. Особенно занимает его вторая половина войны, когда флот из блокированного Ленинграда и Кронштадта вырвался на широкие просторы моря. Январь 1944 года. Крупные наступательные действия на Карельском перешейке. Освобождение Прибалтики. Боевые действия в южной и западной части Балтики. Он подробно разбирает все эти операции, характеризуя их как переход к новому этапу развития теории и практики стратегического использования Военно-Морского Флота. В чем это заключалось? Во многом, но прежде всего в длительном взаимодействии Краснознаменного Балтийского флота с несколькими фронтами для достижения единой стратегической цели.
Наиболее ярким примером широкого использования флота было применение корабельной, стационарной и железнодорожной артиллерии совместно с авиацией для взламывания долговременных оборонительных полос, уничтожения живой силы, нанесения ударов по глубоким тылам противника в ходе наступательных действий войск.
Адмирал Трибуц не однажды руководил десантными операциями. Опыт накоплен. И эта тема широко проходит в его трудах. Мы находим интересные рассуждения, а также выводы для военной науки и практики. Если десант высадился и уцепился за берег - это еще не все, «рано кричать «ура», - отмечает адмирал. Есля нет крепкой артиллерийской поддержки и непрерывного наращивания сил - казалось, смятый и дезорганизованный противник может собраться с силами и перейти в контратаку, как это было при штурме островов в Выборгском заливе. «При высадке у Тулоксы на Ладожском озере такого не случилось, - отмечает адмирал. - А почему?» И он ясно отвечает: были учтены ошибки десантных операций 1941 года в районе Стрельны и Петергофа. Там десантные отряды высаживались в расчете на внезапность. Артиллерия не расчистила путь десантникам, и после первого броска не было подкреплений. В итоге десанты эти носили скорее демонстративный характер, не достигнув тактического успеха. Потери были большие, а изменить обстановку не удалось…
Много ценных мыслей мы находим в трудах адмирала насчет обеспечения артиллерийской поддержки при штурме Моонзундских островов или дерзких бросках на косу Фриш-Нерунг.
Можно представить волнение адмирала, когда спустя почти три десятилетия, изучая архивы, он обнаруживал там свои письменные указания морякам, сражавшимся на передовых рубежах: «С рассветом 9 мая выйти на о. Борнхольм (база Ренне) отряду торпедных катеров, имея на борту возможное количество личного состава, с задачей взять о. Борнхольм. Безусловно, разоружить весь гарнизон, взять под охрану все оборонительные объекты». Приказ был выполнен. Десант свою задачу выполнил. И как бы в развитие этого приказа еще один документ, извлеченный адмиралом, свидетельствует о высоком понимании нашими бойцами своего интернационального долга: «Население острова Борнхольм благодарит советские войска за освобождение острова от нацистских захватчиков, а также за хорошее дружественное отношение советских войск к датскому народу».
Ученый не может обойтись без анализа. Его интересует, как, что, почему. И тут ему впору признать, что, к примеру сказать, экипажи балтийских торпедных катеров не всегда оказывались на высоте положения. В 1944 году при встрече с немецкими миноносцами торпедные катера в составе одного отряда пытались атаковать их «в лоб», попали под ураганный огонь, торпеды прошли мимо цели. Почему? На этот вопрос прямо отвечает адмирал: «Учили еще до войны, что в подобной ситуации нападать надо одновременно, по возможности большим количеством катеров, стремясь атаковать противника с разных направлений». А в данном случае командир принял неправильное решение, бросив в бой один отряд, хотя располагал большими силами. И атака не увенчалась успехом.
Организация! Основа воинского дела! Эта мысль красной нитью проходит в трудах адмирала. Анализируя ту же самую атаку торпедных катеров и отмечая серьезные промахи в организации взаимодействия, он делает такой вывод: «Помножить бы личную доблесть и выучку экипажей на грамотную организацию совместной атаки - противник наверняка понес бы значительно больший урон, а катерники могли обойтись без потерь».
В. Ф. Трибуц детально рассматривает и критически оценивает действия штабов, различных родов сил, пишет он серьезно, с позиций ученого, и в то же самое время свободно, раскованно, и где-то среди научных выкладок и обобщений вдруг как бы невзначай прорываются тонкие психологические наблюдения, яркие, образные сравнения: «Когда командир ведет катер в атаку, движение катера близко к движению торпеды. Это схватка лицом к лицу. Только хладнокровие командира, выучка и мужество всего экипажа способны принести успех. К ним, офицерам и матросам торпедных катеров, я бы прежде всего адресовал крылатые слова поэта:
Гвозди бы делать из этих людей,
Не было б в мире крепче гвоздей…»
Работы В. Ф. Трибуца позволяют судить о том, что минувшая война внесла много нового в тактику. Он неоднократно отмечает тактическое взаимодействие авиации с подводными лодками и торпедными катерами. Разумеется, новые тактические приемы разрабатывались в штабе под руководством командующего флотом, а проверялись в бою. Его творческая мысль неустанно работала над тем, чтобы объединить, скоординировать действия разных родов сил, и это ему удавалось, особенно в 1945 году в период наступления на запад.
И, пожалуй, венец всем рассуждениям адмирала о войне, его резюме о боевом опыте мы находим в следующих строках: «Почти четыре года шла война, и все эти четыре года мы, не переставая, учились воевать - и числом, и, главное, умением. Нет, это не дежурная истина, - замечает он. - Нам очень часто приходилось повторять ее. На финише войны успехи кое-кому иной раз кружили головы. И там, где замедлялся процесс совершенствования и появлялась недооценка противника, мы неизменно либо терпели неудачи, либо снижали результативность своих действий». Ближе всего ему была одна наука - суворовская наука побеждать…
* * *
Как справедлива народная поговорка: жизнь пройти - не поле перейти. Владимир Филиппович Трибуц прошел большую и конечно же нелегкую жизнь. Родился он 15 (28 по новому стилю) июля 1900 года в Петербурге. Умер 30 августа 1977 года на семьдесят восьмом году жизни. Начиная с 1918 года и до конца он верно служил Родине и флоту. С 1928 года он был коммунистом. Его заслуги отмечены высокими правительственными наградами: двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Ушакова первой степени, орденом Нахимова первой степени, орденом Красной Звезды, многими медалями. Неоднократно довелось ему быть избираемым в Верховный Совет СССР.
Бывает так, если пишут о герое, то непомерно его восхваляют, он идеальный во всех отношениях, что называется без сучка и задоринки, - и умен, и деятелен, и поступает всегда разумно, не совершая ошибок. Мы не станем придерживаться такого стереотипа и прямо скажем, что Владимир Филиппович Трибуц был обыкновенный человек на высоком посту. И, как всем людям, ему свойственно было все человеческое. Были просчеты, ошибки. Не всегда сопутствовало ему суворовское правило воевать не числом, а умением.
Уже упоминавшийся известный историк, исследователь боевых действий флота на Балтике В. И. Ачкасов, анализируя переход кораблей КБФ из Таллина в Кронштадт, отмечает, что главная задача была решена успешно: боевое ядро флота спасено и сыграло немалую роль в дни битвы за Ленинград. Но…
«Краснознаменный Балтийский флот не обеспечил безопасность транспортных средств на переходе и эвакуацию гарнизона с наименьшими потерями. Из шестидесяти семи транспортов и вспомогательных судов, участвовавших в прорыве, погибло тридцать четыре. Потери людей и судов могли быть значительно меньшими, если бы не были допущены некоторые серьезные ошибки. Директива начать отход была издана всего лишь за два дня до оставления главной базы, и провести серьезную подготовку уже не было времени. В обстановке 1941 года, когда командиры окруженных частей, опасаясь незаслуженных обвинений в паникерстве и трусости, боялись проявить разумную инициативу. Запоздалый приказ об отходе, безусловно, сыграл свою отрицательную роль»{15}.