Музей ведет переписку с семьями погибших подводников, принимает участие в розыске неизвестных героев.
- Но мы не успеваем и десятой доли того, что делает один Мирошниченко…
С глубоким уважением произносят здесь имя этого человека. Живет он в Москве, но связь с Полярным, где прошли его военные годы, поддерживает крепкую. Применительно к нему слова «поддерживает связь» приобретают особый смысл: достаточно увидеть, какого труда стоит ему держать в руках перо.
Капитан первого ранга - инженер в отставке - Петр Анисимович Мирошниченко был заместителем флагманского механика бригады, готовил к боевым походам экипажи и корабли, сам выходил в море. Те суровые годы тяжко отразились на его здоровье. Суставы на ногах и руках взбугрились; он ходит сгорбленный, опираясь на палку. Сгорбленный, но не согнувшийся! Назло болезни, временами укладывающей его на госпитальную койку, назло нестерпимым болям он занят кипучей деятельностью в Совете ветеранов, проводит уроки мужества в школах.
Но главное его занятие - скрупулезное исследование судеб подводников, пути которых затерялись либо в море, либо на сухопутье, куда уходили многие моряки. Ведь уходили сотни - в морские бригады, сражавшиеся под Мурманском, Москвой, в Сталинграде. А вернулись единицы. Что сталось с ними и с теми, кто не вернулся? Ответы на это и ищет Мирошниченко. Вся его небольшая квартирка заполнена папками, фотографиями, документами.
Человек не может без посторонней помощи надеть пальто, но по первому зову едет на выступление в школу, а вечерами сидит за столом и, зажав шариковую ручку скрюченными пальцами, отвечает на письма, пишет запросы, заполняет картотеку, ведет огромное «делопроизводство», которое под стать целому учреждению…
Письма, письма, письма… Они идут сплошным потоком в Москву, в адрес Мирошниченко. И почти каждое приносит какое-то - то ли маленькое, то ли большое открытие. Вот подводник-торпедист Панченко сообщает: воевал он в Сталинграде, и там, среди североморцев, был особенно храбрый, отчаянный парень Андрей Хиро - здорово дрался и погиб героем. Мирошниченко начинает действовать. Летят запросы в военные архивы. Хиро среди погибших нигде не числится. Ага, значит, возможно, жив, такое бывает… И Петр Анисимович действует с удвоенной энергией. Он вспоминает, что там, на Волге, есть у него друг, капитан первого ранга в отставке Зуев-Косов, плавает он капитаном туристского парохода. А что если обратиться к нему? И обращается. Тот вскоре сообщает: в пантеоне на Мамаевом кургане среди имен героев, павших в Сталинградской битве, указана фамилия Хиро А. П. Все сходится. Значит, действительно погиб… А может, недоразумение?
Какой- то внутренний голос подсказывает: ищи дальше, проверяй, возможно, это ошибка! Откуда родом Хиро? Из Черниговской области? Мирошниченко пишет на родину героя. Проходит короткое время -и как раз в канун Дня Победы звонок в дверь. На пороге незнакомый пожилой мужчина. Вот он налицо - Андрей Петрович Хиро!
Еще много можно рассказывать о человеке, который неутомимо разыскивает тех, чьи имена и дела могут остаться неизвестными. Разыскивает и щедро делится своими открытиями с маленьким музеем, что находится в Полярном, на берегу Екатерининской гавани.
* * *
После посещения музея мне захотелось обойти весь Полярный. Но я убедился, что это предприятие малоосуществимо: слишком уж разросся город, соединившись с близлежащими поселками. Но свой дом я все-таки нашел. Когда-то самый окраинный - теперь он приблизился к центру, или, точнее, центр приблизился к нему. Вид у него превосходный, точно вчера справили новоселье. Зашел я в знакомую квартиру, живут в ней строители. Я представился, объяснил, что тридцать лет не был, хочется посмотреть, как все выглядит. И сразу - в комнату, где мы обитали с корреспондентом «Известий» Вениамином Александровичем Кавериным. Услышав это имя, люди оживились. Мальчик лет пятнадцати, с длинной прической, спросил:
- Это который «Два капитана»?
- Он самый!
И я рассказал, как мучился, томился писатель, не зная, что дальше будет с его героями.
Решение появилось здесь, в этой комнате, после одного вечера в обществе Фисановича, когда тот рассказывал о своем взаимодействии с морскими летчиками…
Во время нашего разговора вернулся с работы хозяин дома - крепко сбитый мужчина с седым хохолком, как оказалось, ветеран здешних мест.
- Где вы служили во время войны? - поинтересовался я.
- На тральщике. Может, слышали, командиром у нас был Дебелов?!
- Не только слышал, но и ходил с ним в море.
Мой собеседник оживился, заискрились глаза - и словно упала с плеч дневная усталость.
- Где же теперь наш Николай Сергеевич?
- В Ленинграде, преподаватель кораблестроительного института.
- Учить он умел нашего брата, - деловито заметил мой новый знакомый. - У него к этому и в войну было особое призвание.
И новый поток воспоминаний вызвало у меня в Полярном одно невзначай названное имя - Дебелов. Это имя сразу сблизило нас с хозяином дома. Пришлось поплотнее сесть за стол. По фронтовому обычаю, не обошлось без чарки за наше великое Прошлое, которое через тридцать лет привело меня в этот дом. И я еще раз убедился, что Прошлое обладает удивительным свойством вспыхнуть, подобно молнии, и породнить случайно встретившихся, а до того совсем незнакомых людей. И сколько бы ни прошло лет - и тридцать, и сорок, и пятьдесят, - мы никогда не сможем бесстрастно рассматривать свою судьбу и все, что наполняло ее. Острое чувство сопричастности с годами только растет.
…Наступил час прощания с Полярным, прощания с Севером - пора было возвращаться домой. Отвалил от причала катер, влажный, холодный воздух хлынул за воротник, поползла назад, стала меняться в перспективе сказочная панорама города.
Заканчивался мой долгий полярный день. Завтра мне предстояло сесть в экспресс «Арктика» на мурманском вокзале и вернуться в свой обычный московский мир - без искристого блеска студеной воды, без величаво-суровых скал. И те тридцать лет, что, казалось, схлынули, отступили, растворились под лучами незаходящего солнца, снова становились долгими тридцатью годами. Эти годы прибавили нам зрелости ума и чувств, житейской умудренности и многого другого, из чего складывается короткое слово «опыт». С его высоты нам виднее былые ошибки и промахи, ощутимее масштабы народного подвига, приведшего нас к великим победам. А вместе с тем виднее грандиозность достигнутого, размах боевой мощи, воплощенной в грозных боеголовках ракет, в атомоходах, в реактивных самолетах и новых крейсерах.
Прощай, Север! Я рад был снова увидеться с тобой, рад был, не прибегая к ухищрениям Фауста, встретиться со своей молодостью.
1942- 1943-1974 гг.
Примечания
{1} OCR: Предисловие ко всему сборнику «Только звезды нейтральны». В сборник входят: «Этот долгий полярный день», «Повести о Максимове» - «Мыс Желания» и «Всплыть на полюсе!», рассказы о советских флотоводцах - «Только звезды нейтральны», «Он мерил жизнь особой мерой», «Позывные адмирала Трибуца».
{2}История «малютки» И. И. Фисановича издана в 1956 году Военным издательством.
{3}В этом месте А. Шумихин ссылается на упоминавшуюся статью Героя Советского Союза капитана первого ранга И. А. Колышкина, опубликованную в «Правде».
This file was created
with BookDesigner program
bookdesigner@the-ebook.org
09.03.2015