По привычке военных лет контр-адмирал усталость заглушал крепким горячим чаем из термоса, который всегда стоял на маленьком столике в готовности номер один.
Он налил чаю и не спеша отпивал глоток за глотком. Хотелось отключиться от всего, чем занимался целый день. Но мысли и душевные силы были по-прежнему сосредоточены на предстоящем походе, которым жили на базе все - от командира соединения до кладовщиков продчасти.
16
…Странное и даже удивительное ощущение владело Максимовым. Просыпаясь, он лежал на узеньком кожаном диване, и кругом была совсем другая жизнь, чем та, к которой он привык изо дня в день: никто не звонил по телефону. Южанин не протягивал бумаг на подпись, не вызывали на совещание в Североморск. Тот мир остался где-то далеко-далеко…
Вокруг стояла томительная тишина. А ведь Максимов всегда любил походы, заполненные тяжелым морским трудом. Именно о таком труде военных лет часто вспоминалось ему.
И теперь, в часы затишья, под шорох воды, обтекавшей лодку, он снова думал о прожитом, вспоминал тех, кто ходил с ним в далекие опасные плавания. Вспоминал тепло, душевно своих старых друзей. Исключение составляли немногие. Разве что Зайцев. Есть у них с Талановым что-то общее…
Кто остался навсегда светлой личностью - так это Вася, Василий Шувалов, бедовый малый, по-собачьи преданный Максимову. Как кончилась война, демобилизовался и исчез с горизонта, а все хотелось узнать, где он, что из него вышло.
Не мог знать Максимов, что в эту самую пору, пока он в море, там, дома, в один из дней раздался звонок - и на пороге перед глазами удивленной Анны Дмитриевны выросла крупная фигура мужика в пыжиковой шапке, в дубленке с таким же пыжиковым воротником. Он стоял в нерешительности, и на широком добродушном лице застыла загадочная улыбка.
- Можно повидать товарища адмирала? - робко спросил он и тут же поспешил уточнить: - Максимова Михаила Александровича…
- Его нет, а вы кто будете? - спросила Анна Дмитриевна.
- Вы меня, конечно, не знаете…
Анна Дмитриевна смущенно развела руками и вынуждена была сознаться:
- К сожалению…
- В таком случае разрешите представиться, - он вытянулся по-военному и козырнул: - Василий Шувалов!
«Шувалов! Шувалов!» - повторяла про себя Анна Дмитриевна. В памяти мгновенно вспыхнули рассказы Максимова об Отечественной войне, и припомнился Василий Шувалов, который служил на корабле Максимова сигнальщиком.
- Вася, Василий… Как вас по отчеству, извините, забыла? - спросила растерянная Анна Дмитриевна. - Сколько раз мы с мужем о вас говорили и все хотели узнать - куда вы пропали?
- Страна наша велика, и запросто можно потеряться. А я забрался на самый край света. - И шутливым тоном добавил: - Подальше от знакомых. Разоблачиться позволите?
- Да-да, пожалуйста.
Он разделся, прошел в столовую и уселся в кресло. Анна Дмитриевна, рассматривая его широкое лицо, изрезанное морщинами, и редкие седые волосы на голове, подумала о том, что годы дают себя знать. Вася Шувалов! Верный друг и телохранитель Максимова! Бедовый старшина, о котором в войну сложилась поговорка: «В огне не горит, в воде не тонет». А вот уже и к нему старость подбирается…
- Так где же мой командир? - спросил Шувалов.
- В море.
- И надолго?
- Кто знает. Вы плавали и сами знаете…
- Точно! - подхватил он. - В войну мы, бывало, ходили встречать конвои. Уходим, скажем, на трое суток, а нарвемся на «волчью стаю», и давай ее гонять, пока хоть одну немецкую лодку не потопим…
- Где же вы теперь живете и какими судьбами попали в наши края? - расспрашивала она, сожалея в душе, что нет мужа. Как бы он порадовался этой встрече! Какой приятный для него случай повидать человека, который навсегда остался в памяти.
- Живу за тридевять земель, в тридевятом царстве, - пробасил Шувалов. - Честное слово, настоящее царство природы. Впрочем, мать-природу мы маленько побеспокоили, тряхнули старую грешную землю, вытягиваем из нее золото, алмазы. Теперь догадались, откуда я к вам пожаловал?
- Из Якутии, что ли?
- Точно так. Алмазный город строим. Город под куполом. Вы понимаете, что это за штука?
Анна Дмитриевна смотрела широко раскрытыми глазами, а он продолжал:
- У вас, северян, морозы пятнадцать - двадцать градусов - редкость. А у нас шестьдесят не в диковинку. Ютимся пока в старых деревянных домишках. Пройдет годика три - не хуже москвичей заживем. Вы даже не поверите, без пальто по улице ходить будем, в открытом бассейне купаться.
Анна Дмитриевна еще больше удивилась:
- Как же это так?
- Вот смотрите! - Шувалов достал из кармана блокнот и начал рисовать. - Весь город будет заключен под стеклянным колпаком. Вот в таком виде!
- Позвольте. Откуда же тепло возьмется?
- Все предусмотрено. Строится мощный гидроэнергетический каскад. Энергии хватит с избытком. Э, да что говорить, построим - тогда узнаете…
- А вы что там делаете?
- Волею божьей, заместитель начальника Госстроя Якутской республики.
- Когда же вы успели, Василий?! - удивилась она.
- Двадцать годков - не двадцать деньков! Было время уму-разуму набраться. В сорок девятом строительный институт кончил. Подумал: черт не брат, махну-ка в Якутию. Дальше наших мест нет земли. Только в океан можно податься… С маленького начинал, прорабом на стройке. Потом выше, выше по лесенке… Ну, да что особенного? В наше время люди не слепые, работу надо показать - и тебя оценят.
- Семьей небось обзавелись?
- Как же! Жинка геолог. Меня окрестила осатанелым ударником, а сама месяцами бродяжничает по тайге, алмазы ищет. Двое ребят, один в третьем, другой в будущем году школу кончает. Не вижу, как ребята растут. Честное слово, не вижу. Ухожу рано, прихожу к ночи. С ними бабушка воюет. А мы с жинкой договорились: есть силы - и надо штурмовать вовсю. Уйдем на пенсию тогда и заживем в свое удовольствие. А пока работы невпроворот. Летал сейчас в Москву, насчет сметных ассигнований. На обратном пути решил обязательно с командиром своим свидеться. Ей-ей, мне легче завернуть к вам, чем письмо написать. По совести скажу, во как осточертела всякая писанина. Жаль, не повезло увидать комдива, - вздохнул он и посмотрел на часы: - Я ведь ждать не могу, у меня там работа…
Анна Дмитриевна спохватилась: вроде соловья баснями не кормят, а в доме, как на грех, бутылки вина нет. Она хотела сбегать в магазин, Шувалов замахал руками:
- Какое там вино! У меня строгая диета, - отозвался он и, порывшись в кармане, достал алюминиевый футлярчик с таблетками валидола.
- Такой молодой - и уже сердце?!
- Ничего не попишешь, износ материальной части.
Все же Анна Дмитриевна поставила чай, выложила из холодильника все съедобное.
Шувалов сидел, подперев голову, не спеша отпивал чай и слушал рассказ Анны Дмитриевны о Максимове, сыне; как все трое были разлучены во время войны, встретились почти чужими и с какими трудностями налаживалась жизнь.
Потом стали вспоминать, с кем в войну Максимову служить довелось.
Взглянув на часы, Шувалов решительно встал:
- Мне пора!
- Оставайтесь, переночуете. У нас чужие люди останавливаются, а уж для старого друга всегда место найдется.
- Нет, спасибо. До ночи только-только дотопаю в аэропорт Мурмаши. Самолетом в Архангельск и оттуда прямым рейсом домой. Представляете, какая морока?!
Уже одетый, держа в руке чемодан, Василий наказывал:
- Михаилу Александровичу большой привет. Скажите, помню флотскую школу, многим ему обязан. Теперь знаю, где вы проживаете, и, будет случай, опять заверну. У меня ведь допуск в запретные места, так что в любое время могу появиться…
Когда за ним закрылась дверь, Анна Дмитриевна вернулась в столовую. Ей приятно было увидеть Василия. Хотя она его раньше не знала, но была полна симпатии к нему, вероятно, потому, что часто и всегда добрым словом его вспоминал Максимов.