- То есть?…
- Снесем. Подложим динамит - и, пожалуйста, ровная площадка для постройки города. Устраивает?
- Вы, по-видимому, не представляете, сколько это будет стоить? Сколько тола, рабочей силы, грузовиков потребуется для такого дела?
- Верно, не знаю. А вы уже подсчитали?
- Нет еще, но можно прикинуть. Имейте в виду, эта затея дорогая!
- Нет, не слишком дорогая. - Душенов уверенно тряхнул головой. - Вы понимаете, что значит флот для укрепления обороны здесь, на Севере? Деньги многое решают в нашей жизни, но не все.
Архитектор рукавицей вытер лоб:
- М-да… Но площадка - это еще не самая большая трудность. Вы не представляете, какие проблемы встанут при решении города на таком вот месте. Возьмем, к примеру, проблему воды.
- Проблемы, проблемы… Так ведь это хорошо, что встанут проблемы! И чем их больше, тем лучше. Разве плохо браться за то, что оказывает сопротивление? Материал сопротивляется, а вы подчините его себе. С какими только проблемами я не сталкивался в жизни! И не раз убеждался, что нет проблемы, которую нельзя было бы решить.
Архитектор согласно кивнул:
- Если того требует необходимость, если на всем побережье нет места лучшего, чем Ваенга…
- Нет, - заверил Душенов. - Будь другие места, я бы вас сюда не позвал.
- Значит, вопрос решен?
- В принципе, да. На днях поеду в Москву докладывать наркому обороны.
- Тогда давайте говорить конкретно…
…Они возвратились через несколько часов. Белые колючки смешно торчали на красном лице архитектора. Душенов был в приподнятом настроении, сел рядом с сыном, обнял его, спросил:
- Я потом тебе все расскажу, сын. Подробно. А сейчас угостишь нас чаем? Да погорячее…
Юра кинулся к свистевшему на буржуйке ясно-голубому чайнику. Он уже забыл про обиду. Сергей Степанович рассказал ему столько интересных историй, куда там до них капитану Гаттерасу! Теперь скорее бы домой, надо написать друзьям в Севастополь. То-то они будут довольны!
За чаем Душенов сказал Говоркову:
- Вы знаете, Сергей Степанович, место для строительства главной базы что надо. Вот послушайте…
Они проговорили до полуночи…
…Уходили под утро. Юру еле растолкали. Он проснулся окончательно, когда вышли из дома и в лицо ударил крепкий морской ветер.
На берегу Душенов оглянулся еще раз. Опять спустился густой туман и скрыл сопки.
«Ничего, скоро рассеется». Душенов посмотрел вперед.
Черная волна билась о камни, белая бахрома пены вздымалась как флаг капитуляции.
Именно здесь лежала будущая главная база Северного флота - нынешний город Североморск.
После Испании
Буксирный пароход, совершавший рейс между Мурманском и Полярным, пыхтя и натуживаясь, вошел в Екатерининскую гавань. Среди пассажиров на палубе стоял моряк, казалось захваченный всем, что открылось его взору. Нескончаемо длинной цепью тянулись заснеженные сопки. Двухэтажные деревянные домики, вроде птичьих гнезд, лепились на скалах. Ровные улочки спускались вниз к гавани. И над всем этим распростерлась густая синева неба.
Капитану третьего ранга Быстрову все еще виделся другой пейзаж: золотистые плоды в вечнозеленых купах апельсиновых деревьев, пальмы, кипарисы. И, как само палящее солнце, огненно-темпераментные испанцы, совсем теряющие рассудок во время корриды, когда на арену под ноги грациозному всаднику, гордо восседающему на красивом коне, летят шляпы, береты, перчатки…
«Мы связаны одной судьбой. Они в бою сегодня. Мы завтра, - думал он. - Могло и не быть «завтра», если бы все честные люди мира выступили против фашизма. Увы, этого нет…»
Пароход швартовался у ветхого причала. Два хриплых гудка разорвали тишину. Заскрипел деревянный трап. Быстров сошел на причал и осведомился у проходившего мимо моряка: «Где штаб флота?»
Моряк показал рукой на двухэтажный серый домик, возвышавшийся на скале, напротив причала. Командующего флотом в штабе не оказалось. Быстрова устроили в командирском общежитии, рекомендовали отдохнуть, познакомиться с Полярным. Он устал, лег на койку, по привычке натянул на голову одеяло и заснул.
…Было утро, когда постучали в дверь.
- Войдите, - спросонья отозвался Быстров.
В щель приоткрытой двери показалась бритая голова.
- Вы Быстров?
- Да, я.
- Быстро к телефону!
Дверь захлопнулась.
Звонили из отдела кадров: через сорок минут приказано быть в приемной командующего.
Не будем скрывать, Быстрову хотелось произвести должное впечатление. Парадная тужурка есть. Есть и белая рубашка с твердым воротничком и манжетами, и орден на груди. Все-таки Красного Знамени! Только в гражданскую войну люди получали такие награды. И то в редких случаях.
Он торопливо оделся. Правда, парадная тужурка не совсем ладно облегала плечи, а рубашка слишком бросалась в глаза кипенной белизной. Еще спросят, где купил. Скажешь, в Париже, не поверят. Начнут допытываться, как туда попал, зачем ездил?… Ах, воевал в Испании? И пойдет ненужный звон… Снял заграничную рубашку, засунул ее поглубже в чемодан и облачился в простенькую, форменную, привычную.
Не успел он подняться по широким ступеням и войти в приемную - его сразу же пригласили в кабинет, уставленный старинной мебелью. Командующий - огромный, широкий в плечах, настоящий русский богатырь - встал из-за стола и протянул руку. Золотые позументы флагмана флота первого ранга на рукавах кителя, казалось, дополняли его внушительный облик.
За сравнительно короткую по времени, но зато полную событий жизнь у Быстрова было немало встреч с крупным начальством, и всегда приходилось волноваться: а поймут ли тебя?
Вот и сейчас живые острые глаза цепко впились в Быстрова, и с этой минуты он безраздельно находился в их власти.
Получив приглашение сесть, он утонул в мягком кресле, стоявшем возле стола. «Удобно», - подумал и как будто начал успокаиваться. Теперь он видел лишь полное лицо, высокий лоб, две резкие черточки на переносице и сильные челюсти, сжимавшие мундштук трубки с изображением львиной головы.
Душенов вынул из ящика стола папиросы и протянул:
- Вы курите? Прошу. Москвичи в подарок прислали, а я трубку люблю, к табаку привык.
Быстров взял папиросу, закурил, но чувствовал себя по-прежнему не твердо.
- Значит, в Испании побывали?
- Так точно!
- Ну что там? Читаешь в газетах, вроде крепко дерутся, а вместе с тем республиканцы сдают один город за другим. Чем же это объяснить?
- Положение там сложное… Америка, Англия и Франция наложили эмбарго на ввоз оружия. А без оружия что без рук…
- Да-а-а… - Командующий покачал головой. - Мы от них слишком далеко, к тому же единственный путь сообщения морем. Должно быть, не поспеваем обеспечивать.
- В том-то и беда, - подтвердил Быстров и начал рассказывать, как день ото дня все труднее прорываться в Испанию нашим транспортам с оружием.
Флагман откинулся на спинку кресла и не спускал с Быстрова своих умных, изучающих глаз. Неожиданно он резко встал и прошелся к двери.
- Мне кажется, дело не только в растянутости коммуникаций. На мой взгляд, там нет единства - главного условия для победы. Кое-кто сознательно закрывает глаза на то, что фашизм встает на ноги. Если его не уничтожить сегодня, завтра он принесет миру неисчислимые бедствия.
- Это тоже справедливо, - подтвердил Быстров. - Республиканскому правительству не хватает решимости очистить армию от демагогов и предателей.
Отвлекшись от общего положения, командующий расспрашивал о морских операциях, его интересовало, как республиканский флот совершал прорыв на соединение со своими главными силами? Почему так быстро сдали Малагу? При каких обстоятельствах был потоплен мятежный крейсер «Балеарис»?
Эти события Быстрову были хорошо известны, а во время атаки на фашистский крейсер он находился на борту атаковавшего миноносца.
- Испания только прелюдия. Я убежден, в ближайшем будущем придется и нам иметь дело с немецкими фашистами. Называют другого потенциального противника, а мне кажется, - они, - жестко произнес командующий. - И только они! Их доктрина известна - план генерала Гофмана, война с нами, захват Москвы, Ленинграда, удары на север и на юг.