Когда соматические источники раздражения во время сна – иначе говоря, ощущения во время последнего – не обладают особою интенсивностью, то они, на мой взгляд, играют ту же роль в образовании сновидения, что и свежие, но индифферентные впечатления предыдущего дня. Я хочу этим сказать, что они привлекаются к образованию сновидений лишь в том случае, если способны к соединению с содержанием представлений психического источника; в противном же случае они не привлекаются. Они представляют собой дешевый, всегда имеющийся наготове материал, применяемый всякий раз, как в нем ощущается потребность; ценный материал, напротив, нам предписывает характер и цель своего применения. Это напоминает тот случай, когда, например, меценат приносит художнику какой-нибудь редкий камень, оникс, и поручает ему сделать из него художественное произведение. Величина камня, его окраска и чистота воды помогают решить, какой бюст или сцена должны быть сделаны из него, между тем как при обильном материале, например, мраморе или песчанике, первенствующую роль играет идея художника, складывающаяся в его уме. Лишь таким образом объясняется тот факт, что содержание сновидения, вызванного не выходящими за обычные пределы внутренними раздражениями, не повторяется во всех сновидениях и не имеется налицо в сновидении каждой ночи. Ранк в целом ряде работ показал, что некоторые сновидения, вызванные органическим раздражением и имеющие результатом пробуждение сновидящего (сновидения, вызванные позывом к мочеиспусканию и сопровождающиеся поллюциями), особенно хорошо иллюстрируют борьбу между потребностью спать и необходимостью отправления естественных потребностей, равно как и влияние последних на содержание сновидения.
Свое мнение я постараюсь иллюстрировать примером, который вернет нас снова к толкованию сновидений. Однажды я старался понять, что означает ощущение связанности, невозможности сойти с места, неподготовленности и т. п., которые так часто снятся человеку и столь близко связаны со страхом. В ночь после этого мне приснилось следующее: Не совсем, одетый я иду из квартиры в нижнем этаже по лестнице в верхний этаж. Я перепрыгиваю через три ступеньки и радуюсь, что так легко могу подниматься по лестнице. Внезапно я вижу, что навстречу мне вниз по лестнице идет горничная. Мне становится стыдно, я спешу, и вдруг появляется чувство связанности, меня словно приковывают к ступенькам, и я не могу сойти с места.
Анализ: Ситуация сновидения позаимствована из повседневной действительности. У меня в Вене две квартиры в одном доме, соединенные между собою только лестницей. В первом этаже у меня приемная и кабинет, а во втором этаже жилые комнаты. Когда я поздно вечером засиживаюсь за работой, я поднимаюсь ночью по лестнице к себе в спальню. Вечером накануне сновидения я действительно поднялся по лестнице не совсем одетый: я снял воротник, галстук и манжеты; в сновидении же это превратилось чуть ли не в полное неглиже, хотя и туманное (как это всегда бывает). Перепрыгивание через ступеньки – моя всегдашняя привычка; сновидение, впрочем, осуществляет одно из моих желаний, так как легкостью ходьбы по лестнице я убеждаю себя в хорошем состоянии моего сердца. Далее, такой способ подниматься по лестнице представляет собою резкий контраст с чувством связанности во второй половине сновидения. Способ этот показывает мне – это не требует даже доказательств, – что сновидение чрезвычайно легко представляет себе моторные действия во всем их совершенстве; достаточно вспомнить хотя бы о летании в сновидении!
Лестница, по которой я поднимаюсь, не похожа, однако, на лестницу моего дома; сначала я ее не узнаю, и только прислуга, попадающаяся мне навстречу, показывает, где я нахожусь. Прислуга эта – горничная одной пожилой дамы, у которой я бываю два раза в день и которой я делаю инъекции; лестница в сновидении очень похожа на ту, по которой я поднимаюсь там два раза в день.
Какое отношение имеют, однако, эта лестница и эта женщина к моему сновидению? Чувство стыда за небрежный туалет носит несомненно сексуальный характер; горничная, которая приснилась мне, гораздо старше меня, ворчлива и, безусловно, непривлекательна. В ответ на этот вопрос мне приходит в голову только следующее: когда я утром прихожу в этот дом, у меня обычно на лестнице начинается кашель и отхаркивание; мокроту я отхаркиваю обычно на лестницу. На последней нет ни одной плевательницы, и я придерживаюсь той точки зрения, что чистота лестницы может соблюдаться не за мой счет, что именно и побудит домовладельца скорее приобрести плевательницу. Привратница, тоже старая, ворчливая женщина, обладающая, однако, преувеличенным стремлением к опрятности, придерживается в этом отношении другой точки зрения. Она сторожит, не позволю ли я себе снова указанной вольности, когда она уличает меня на месте преступления, я явственно слышу, как она ворчит. Обычно она несколько дней после этого со мною не здоровается, когда мы встречаемся. Накануне сновидения привратница получила подкрепление в лице горничной. Я, как всегда, торопился закончить свой визит и собирался уже уходить, когда в передней меня остановила горничная и сказала: «Доктор, вы бы вытирали ноги, прежде чем входить в комнаты. Красный ковер опять в грязи от ваших сапог». Вот несомненная причина к появлению в моем сновидении лестницы и горничной.
Между моими перепрыгиванием через ступени и отхаркиванием на лестнице имеется тесная связь. Катар горла и сердечная болезнь представляются в одинаковой степени наказанием за порок курения, относительно которого я слышу аналогичные упреки от моей супруги; в одном доме со мной так же мало любезны, как и в другом; сновидение сгустило их в один образ.
Дальнейшее же толкование этого сновидения я должен отложить до установления общих оснований, вызывающих типические сновидения о небрежной одежде. Замечу только, как предварительный результат сообщенного сновидения, что ощущение связанности в сновидении появляется каждый раз, когда какая-либо ассоциация испытывает в нем необходимость. Особое состояние моей подвижности во сне не может быть причиной этого содержания сновидения, так как за момент до этого мне ведь снилось, что я с легкостью перепрыгиваю через ступеньки.
г) Типические сновидения.
Вообще говоря, мы не можем истолковать сновидение другого человека, если он не желает выяснить нам бессознательные мысли, скрывающиеся позади сновидения; это наносит тяжелый ущерб практическому применению нашего метода толкования сновидений. Однако в противоположность свободной воле индивидуума создавать оригинальные сновидения и тем самым делать их недоступными пониманию других, существует довольно значительное количество сновидений, испытываемых почти каждым в совершенно одинаковой форме; мы привыкли предполагать даже, что они у каждого человека имеют одинаковое значение. Особенно интересны эти типические сновидения тем, что они, по всей вероятности, проистекают у всех людей из одинаковых источников, то есть, по-видимому, чрезвычайно пригодны для выяснения характера этих источников.
Мы примемся, таким образом, с особыми ожиданиями за приложение нашей техники толкования сновидений к этим типическим сновидениям и признаем лишь весьма неохотно, что наше искусство не совсем подтверждается на этом материале. При толковании типических сновидений отсутствуют обычно свободные мысли сновидящего, которые приводили нас раньше к пониманию сновидения, или же они становятся неясны и недостаточны, так что мы не можем разрешить нашей задачи с их помощью.
Откуда проистекает это и каким образом мы устраняем этот недостаток нашей техники, выяснится в другом месте нашей работы. Тогда же читателю станет ясно также и то, почему я могу обсуждать здесь лишь некоторые сновидения, относящиеся к группе типических, и почему я откладываю обсуждение других образцов типических сновидений.
а) Сновидение о наготе.
Сновидение о том, что человек, голый или дурно одетый, разгуливает в присутствии других, наблюдается и без всякого сопутствующего чувства стыдливости. Однако сновидение о наготе интересует нас лишь в том случае, когда вместе с тем субъект ощущает стыд и смущение и хочет убежать или спрятаться и вместе с тем испытывает своеобразное чувство связанности: он не может двинуться с места или изменить неприятную ситуацию. Лишь в этом смысле сновидение типично: ядро содержания его может представлять самые различные вариации и индивидуальные особенности. Речь идет, главным образом о неприятном ощущении стыда, о том, что субъект хочет скрыть, в большинстве случаев путем бегства, свою наготу, но не может.[60] Я думаю, что большинство моих читателей находились уже в таком положении в сновидении.