Все эти места, совокупно взятые, показывают нам, что узы родства помешали сердцу Авраама вполне повиноваться призванию Божию. Призванный идти в Ханаанскую землю, он остановился в Харране, пока смерть не порвала природные узы, его удерживавшие вблизи отца; затем он уже без остановки в пути идёт туда, куда его "призывал Бог славы".
Все это очень знаменательно. Природные вкусы всегда противятся полному осуществлению и проведению в жизни "призвания Божия". К сожалению, мы склонны удовлетворяться лишь малою частью этого призвания. Только вера, простая и чистая, даёт душе возможность подняться до высоты мыслей Божиих и усвоить себе обетования Божий. Молитва апостола Павла (Ефес. 1,12-22) доказывает нам, до какой степени хорошо он понимал с помощью Духа Святого трудности, с которыми предстояло бороться Церкви, и чтобы познать, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых". Не проникаясь духом призвания этого, мы, очевидно, не можем и поступать "достойно звания". Раньше надо знать, куда мы званы, а потом уже пускаться в путь.
Если бы Авраам был всецело проникнут этой истиной, если бы он твёрдо помнил, что именно в землю Ханаанскую "призвал его идти Бог", что земля эта была Уделом его, он не мог бы остановиться в Харране. То же относится и к нам. Если силою Духа Святого мы поймём, что призвание, которым мы призваны, есть призвание небесное; что наше жительство, наша часть, наша надежда, наше наследие там, "где Христос сидит одесную Бога", никогда не будем мы дорожить высоким положением в мире, не будем искать его славы, собирать себе сокровища на земле. Эти две вещи несовместимы; вот истинный путь к рассмотрению этого. Небесное призвание - не пустой догмат, не безжизненная теория и не бесплодные расчёты: если отнять от него его божественный характер, оно утрачивает всю свою силу. Заключалось ли призвание Авраама лишь в особенном настроении ума, которое он мог в себе вызвать, живя в Харране? Конечно, нет; то была истина божественная, могущественная, жизненная. Авраам был призван идти в Ханаан, и Бог никаким образом не мог одобрять его остановку в Харране. Как было с Авраамом, так случается и с нами: если мы хотим наслаждаться присутствием Божиим, снискать благоволение Его, необходимо, чтобы верою мы поступали согласно призванию небесному; другими словами, необходимо на опыте, на практике и в нравственном отношении достигать того, к чему призвал нас Бог, ища непрестанного общения с Единородным Сыном Его. общения с Ним в Его отвержении здесь, на земле, и общения с Ним в Его славе, на небесах.
Но как одна лишь смерть порвала узы, удерживавшие природного Авраама в Харране, так и для нас лишь смерть порывает узы, приковывающие нас к веку сему. Необходимо осуществлять, что мы умерли во Христе, Главе и Представителе нашем; что в мире и природе для нас старое уже прошло, что крест Христов для нас то же, чем было Чермное море для Израильтян: он навеки отделил нас от царства смерти и осуждения. Только таким путём можем мы хотя бы отчасти "поступать достойно звания, в которое мы призваны" (Еф. 4,1), звания высокого, святого, небесного "звания Божия во Христе Иисусе" (Фил. 3,14).
Остановимся же здесь и рассмотрим две эти важные стороны креста Христова: крест как основание нашего упования и нашего служения, нашего мира и нашего свидетельства, и крест как основание наших отношений с Богом и нашего отношения к миру. Если, проникнутый сознанием своего греха, я смотрю на крест Господа Иисуса, в кресте я вижу вечное основание своего мира; я вижу, что "грех мой" снят, т.е. уничтожен принцип и корень греха; я вижу, что грехи мои были вознесены на крест; вижу, что Бог на самом деле "за меня", и за меня именно в том положении, в котором я себя увидел, когда во мне проснулась совесть. Крест являет Бога Другом грешника: являет Его праведным и оправдывающим самого нечестивого грешника. Творение и Промысел были бессильны совершить это; чрез них я, конечно, мог познать могущество Бога, величие и мудрость Его. Но сами по себе, в отвлечённой точки зрения, они были против меня, потому что я грешник и потому что могущество, величие и мудрость не могут снять с меня греха моего, не могут открыть мне доступ к Богу Праведному.