“Ирад родил Мехиаеля.” Имя сына Ирадова, по словопроизводству с еврейского, означает “пораженный, уничтоженный Богом” и, по догадке толковников, заключает в себе намек на какое-то особенно божественное вразумление забывшихся каинитов. Но в чем же именно состояло это вразумление, нельзя сказать ничего определенного: может быть, здесь увековечено было воспоминание о каком-либо страшном стихийном бедствии, в котором каиниты познали небесную кару.
“Мехиаель родил Мафусала…”Имя этого нового каинитского родоначальника, по более правдоподобному его толкованию, значит: “человек, муж Божий,” т.е. испрошенный у Бога, данный Им; в нем, равно как и предшествующем имени, не без основания усматривают следы некоторого смирения горделивых потомков Каина и их временного обращения к Богу, бывшего следствием обрушившегося на них небесного наказания.
“Мафусал родил Ламеха…” На личности самого Ламеха и на истории его семьи бытописатель останавливается с некоторой подробностью, давая этим самым знать, что семья Ламеха особенно типична для характеристики всего каинитского племени. Обращает на себя внимание, прежде всего, уже самое имя “Ламех,” которое значит “разрушитель, неприятель.”
19. И взял себе Ламех две жены: имя одной: Ада, и имя второй: Цилла (Сеяла).
“И взял себе Ламех две жены…”Ламех позорно увековечил свое имя тем, что первый ввел многоженство, этим самым он извратил богоучрежденный характер брака (2:24) и обнаружил свою нравственную разнузданность и плотоугодие.
“имя одной: Ада, и имя второй: Цилла.”О таковом именно характере Ламехова брака могут говорить и имена его жен, из которых первое означает – “украшение, привлечение,” второе – “тень, ширма.”
20. Начало пастушеской и промышленной жизни.
20. Ада родила Иавала; он был отец живущих в шатрах со стадами.
21. Имя брату его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели.
22. Цилла также родила Тувалкаина (Фовела), который был ковачом всех орудий из меди и железа. И сестра Тувалкаина Ноема.
Три первых имени этого раздела истолкованы в самом тексте, что значительно облегчает установку их филологического смысла. Так, первый сын Ады Иавал значит “кочевник, ведущий стада,” и в Библии он называется “отцом живущих в шатрах со скотом,” т.е. родоначальником или, точнее, только устроителем пастушеско-кочевого образа жизни. Имя второго сына Ады – Иувала, происходящее от слова jobel (юбилей) – протяжный музыкальный звук, издаваемый трубою, – указывает на него, как на изобретателя “струнных и духовых” инструментов, о чем прямо говорится и в самом библейском тексте. Наконец, третий сын Ламеха, рожденный уже от другой жены, носил имя Тувалкаина (по-греч. LХХ – Фовела). Библия не объясняет нам значение имени этого патриарха, но она прекрасно определяет его роль, как изобретателя разного рода медных и железных инструментов, потребных для земледелия, скотоводства, охоты, войны и музыки. Краткая заметка бытописателя обо всем этом служит попутным указанием на весьма важный культурно-исторической момент, знаменующий переход из каменного века в металлический, при этом обращает на себя особенное внимание и та любопытная подробность, что и Библия, в полном согласии с позитивной историей культуры, обработку “меди” ставит раньше выработки “железа.”
“И сестра Тувалкаина Ноема…”Вот теперь Писание в первый раз упоминает отдельно о женщине, – говорит Златоуст: “не просто и не беспричинно поступил так блаженный пророк, но чтобы доказать нам нечто сокровенное.”
23. Ламех и его жены, – песнь Ламеха.
23. И сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего; жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне;
24. если за Каина отметится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро.
Эти два библейских стиха, известные под именем “песни Ламеха,” представляют собой древнейший памятник семитической поэзии, так как в нем мы впервые встречаемся с характеристическим ее признаком – параллелизмом мыслей и строф. “Во всей всемирной литературе нет памятника древнее данного отрывка семитической поэзии,” – говорит один ученый полуотрицательного направления (Ленорман).