5. «Сынами Божиими» и «святыми» в Библии нередко называются Ангелы (Иов I: 6 [ 238 ]; II: 1 [ 239 ]; XXXVIII: 7 [ 240 ]; Тов VIII: 15 [ 241 ]; XII: 15 [ 242 ]), поэтому данное выражение, что «праведник причислен к сынам Божиим и жребий его - со святыми» понимают в том смысле, что он включен в общество Ангелов и в этом его высшее блаженство. Но нельзя забывать, что речь нечестивых V главы противопоставляется писателем их речи во II главе, и, в частности, данный стих отвечает 18 стиху той главы: он говорит о действительном исполнении того, чем всегда утешал себя праведник и в чем насмешливо сомневались нечестивые, поэтому выражение «сын Божий» нужно понимать в том же значении, как и во II: 18 . Праведник называется сыном Божиим в значении нравственном, как истинный чтитель Иеговы, и потому возлюбленный Богом.
6. Итак, мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас.
6 стих является выводом из предшествующего. Видя прославленное состояние праведника, нечестивые сознают теперь заблуждение своей земной жизни.
«Солнце не озаряло нас…» - речь не о физическом солнце, а о «солнце правды», в соответствии с предшествующим «свет правды» (см. Мал IV: 2 [ 243 ]).
7. Мы преисполнились делами беззакония и погибели и ходили по непроходимым пустыням, а пути Господня не познали.
7. «Ходили по непроходимым пустыням» . Это образ для развращенной жизни, когда человек удалялся от истинного своего блага (ср. Ис LIII: 6 [ 244 ]).
8. Какую пользу принесло нам высокомерие, и что доставило нам богатство с тщеславием?
9. Все это прошло как тень и как молва быстротечная.
10. Как после прохождения корабля, идущего по волнующейся воде, невозможно найти следа, ни стези дна его в волнах;
11. или как от птицы, пролетающей по воздуху, никакого не остается знака ее пути, но легкий воздух, ударяемый крыльями и рассекаемый быстротою движения, пройден движущимися крыльями, и после того не осталось никакого знака прохождения по нему;
12. или как от стрелы, пущенной в цель, разделенный воздух тотчас опять сходится, так что нельзя узнать, где прошла она;
13. так и мы родились и умерли, и не могли показать никакого знака добродетели, но истощились в беззаконии нашем».
9–13. Писатель приводит целый ряд явлений быстро и бесследно исчезающих. Эти явления служат у него образом скоропреходящего земного счастия, земного величия. Только «корень мудрости (добродетели) неподвижен» ( III: 15 ), по писателю; поэтому те, кто «не могли показать никакого знака добродетели» , исчезают бесследно - «истощились в беззаконии» .
14. Ибо надежда нечестивого исчезает, как прах, уносимый ветром, и как тонкий иней, разносимый бурею, и как дым, рассеиваемый ветром, и проходит, как память об однодневном госте.
15. А праведники живут вовеки; награда их - в Господе, и попечение о них - у Вышнего.
14–15. С 14-го стиха писатель ведет свое рассуждение о противоположной судьбе праведных и нечестивых. Надежда нечестивых на богатство, земные удовольствия и пр. погибнет, как прах, как иней и дым (часто употребляющиеся в Библии образы, см. Пс I: 4 [ 245 ]; XXXIV: 5 [ 246 ]; Ис XXIX: 5 [ 247 ]; Ос XIII: 3 [ 248 ]; Пс LXVII: 3 [ 249 ]), «а праведники живут вовеки» .
Из этого противоположения не следует, что писатель говорит здесь о совершенном уничтожении нечестивых по смерти, ибо выше он говорил о мучениях совести нечестивых в том мире. Поэтому «живут вовеки» означает не только продолжение жизни, но жизнь истинную, блаженную, которая продолжится вечно. С таким объяснением согласны последующие слова 15 ст.
16. Посему они получат царство славы и венец красоты от руки Господа, ибо Он покроет их десницею и защитит их мышцею.
16–23. Об этом отделе среди экзегетов мы встречаем такое же различие мнений, как и о III: 7–8 ст. Одни относят образную речь писателя к воздаянию за гробом, другие понимают ее в мессианско-эсхатологическом смысле в отношении к грядущему мессианскому царству, а третьи видят здесь речь только о будущем вообще торжестве благочестивых израильтян в здешней жизни, без всякой примеси эсхатологических чаяний.
Против первого мнения говорят два обстоятельства: во-первых, приводимые здесь образы мало подходят к изображению будущей небесной жизни, во-вторых, двадцать четвертый стих может быть отнесен только к будущему состоянию земной жизни. Между тем этот стих тесно связан со всем предшествующим описанием, он является заключением ко всей представленной картине, поэтому вместе с 24-ым ст. и все это место следует относить к земной жизни. На возражение, что при таком понимании здесь будет наблюдаться резкий переход, скачок, от мысли о загробной жизни (15-го ст.) к счастливому для израильтян периоду их земной жизни следует заметить, что такие быстрые переходы у писателя книги Премудрости не редки. Что касается ближайшего определения изображаемого здесь момента земной жизни, то нельзя согласиться со 2-м мнением и относить его к будущему мессианскому царству, так как нет никаких определяющих это царство признаков. Остается видеть здесь речь в пророческом стиле о счастливом изменении вообще участи благочестивых израильтян, когда враги их - отступившие от веры иудеи и угнетатели язычники - получат должное воздаяние.