Первое "да" в 37 ст. некоторые считают за подлежащее, а второе за сказуемое. Смысл: пусть "да" ваше будет "да", т.е. истинно в утверждениях, а "нет" будет "нет", т.е. истинно в отрицаниях. Но Цан возражает и считает такой перевод "грамматически недопустимым", потому что έστω, как связь, очевидно относится к λόγος, а "да да" и "нет нет" связуемые. Поэтому Цан "осмеливается" повторить догадку, что переводчик здесь затемнил смысл оригинала, который вероятно гласил; "пусть ваше утверждение будет да, и ваше нет — нет", т.е. пусть ваши да и нет будут истинными и достойными доверия, а не одновременными да и нет, или сегодня да, а завтра нет. Относительно του πονηρού 37 стиха лучшие толкователи признают, что это средний род единственного числа и, следовательно, здесь разумеется не диавол, а вообще злое в мире. Вместо множественного των πονηρών поставлено единственное потому, что это грамматически возможно, когда речь идет о коллективных понятиях.
38. Закон возмездия
38. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.
Слова взяты из Исх. 21:24; Лев. 24:20; Втор. 19:21, причем, прибавлено только "и", которого нет ни в одном из указанных мест на еврейском языке. Но зато, сравнительно с еврейским, речь сокращенная, пропущено: "руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб" (Исх. 21:24); "перелом за перелом" (Лев. 24:20); "душу за душу... руку за руку, ногу за ногу" (Втор. 19:21). Еврейский текст буквально передан у LXX и также с пропуском "и". В Ветхом Завете, как и других древних народов, существовал так называемый Закон возмездия (у римлян jus talionis), который применялся не только по суду, но и в отношениях частных лиц. Христос здесь на этот закон и указывает.
39. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;
(Лк. 6:29 с пропуском слов "не противься злому".) Иоанн Златоуст и Феофилакт предполагают, что под "злым" разумеется здесь диавол, действующий через человека, Феофилакт спрашивает: "неужели не следует противиться диаволу?" и отвечает: "да, но только не нанесением ему ударов, а терпением. Потому что огонь не угашается огнем, а водой. Но не думай, что здесь говорит Спаситель только об ударе по щеке; Он говорит и о всякой другой обиде и вообще просто об опасности". Другие экзегеты под τωπνηρωρ разумеют злого человека, и притом в дательном: "не противься злому человеку".
Морисон спрашивает: "должны ли мы никогда не противиться злому человеку?" и отвечает: "да, должны противиться часто и до последней степени. Но это противление никогда не должно быть делом личной мести; а здесь Спаситель именно и говорит о личной мести, и только о ней".
По мнению Дана дело идет здесь о сопротивлении не диаволу, и не человеку, а существующему в мире злу, насколько оно обнаруживает пред нами свою силу, т.е. о том, что мы не должны побороть зла злом; потому что сопротивление враждебному нападению на нас, даже в случаях необходимости, постоянно клонится к увеличению сил противника. Под τω πονηρω по Пану, следует разу меть не ό πονηρός, что означало бы диавола, но το πονηρόν, потому что Спаситель мог объявить о сопротивлении диаволу, только как о священной обязанности. Это положение Цан доказываешь тем, что при ό πονηρός (в муж. роде) ставятся обыкновенно, для избежания двусмысленности, άνήρ (муж), διδάσκαλος (учитель), δούλος (раб). Эти толкования, без сомнения, хороши.