[15] А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители и всякий любящий и делающий неправду.
[16] Я Иисус послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.
[17] И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.
[18] И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей:
[19] и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей.
[20] Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!
[21] Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.
Архиепископ Андрей Кесарийский
Толкование на Апокалипсис св. Иоанна Богослова
Печатается по изданию Святого Андрея, архиепископа Кесарии Каппадокийской, Толкование на Апокалипсис святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. М., 1911 г.
Андрей, архиепископ Кесарии Каппадокийской, – автор первого сохранившегося толкования на Откровение Иоанна Богослова (между 563 и 614 гг.). Все последующие толкования Апокалипсиса примыкают к работе Андрея Кесарийского и отчасти являются извлечениями из него.
Предисловие автора
Когда многие, имевшие преувеличенное мнение о моем разумении, просили меня истолковать Апокалипсис Иоанна Богослова и применить видения его ко временам позднейшим, я неоднократно уклонялся от дела, превышавшего мои силы. Я знал, что изъяснение виденного святым таинственного имеющего исполниться в будущем времени, есть дело великого разума, просвещенного Божественным Духом. Ведь если древние пророческие писания, уже истолкованные многими, еще полны незримой глубины тайн до того дня, когда упразднится знание еже от части и настанет совершенное, хотя большинство этих писаний повествует лишь о Первом Пришествии великого Бога и Спаса нашего (впрочем, некоторые из них говорят и о Втором Его Пришествии), то не будет ли дерзостью, особенно со стороны лица, не причастного пророческому духу, изъяснение того, чему не предвидится даже конца? Но так как послушание лучше жертвы (Еккл 4:17), упование же не посрамит, как говорит апостол (Рим 5:5), а любы николиже отпадет (1 Кор 13:8), то, будучи связан этою любовью с твоей, Макарий, богоподобною душою, и надеясь получить в этой любви восполнение своих недостатков и награду за послушание, я хотя вкратце выполню мне порученное, уповая на помощь умудряющего Бога.
Прежде всего, как тебе и самому известно, всякое Божественное Писание дано Духом в трояком виде, как троечастен и человек. Буквы и сам рассказ составляют как бы некоторое тело писания; душу – образные выражения его, переносящие читателя от чувствуемого к мыслимому; указание же и созерцание самого возвышенного и будущего преобразует как бы его дух. Первое приличествует подзаконным, второе – сущим под благодатью, и третье – тому блаженному состоянию, в котором царствует дух, победивший все плотские помыслы и движения. Первое состоит в передаче событий уже совершившихся, причем нередко украшается и предшествующими образами истины, второе – в приточных поучениях и учительных рассуждениях, как например: терния прозябают в руце пианицы (Притч 26:9) или: усрамися, Сидоне, рече море (Ис 23:4) и т. п., третье же, то есть духовное, по преимуществу заключается в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Правда, его мы находим вместе с историческим и образным у других пророков, но здесь духовное изобилует в особенной мере, поэтому Богом и повелено возвещать его только совершенным в знании. Потому же и мы приступаем к изъяснению видений Иоанна Богослова не как постигшие уже глубину сокрытого в них, ибо не осмеливаемся и не имеем в виду даже изъяснить всего сказанного в буквальном смысле, но желаем лишь дать упражнение для ума в дальнейшем стремлении презирать настоящее непостоянное и желать будущего вечного. Совершенное же познание сего предоставляем Божественной Премудрости, знающей и те времена, в которые исполнится предсказанное, испытание коего нам запрещено апостолом.
Ради послушания предприняв настоящее сочинение, мы разделили его на двадцать четыре отдела и семьдесят две статьи по троечастности существа – телу, душе и духу, по числу двадцати четырех старцев, которыми, как это подтвердится ниже, обозначается полнота благоугодивших Богу от начала века до его скончания. Дальнейшие же рассуждения об этой боговдохновенной книге считаем совершенно излишними, так как достоверность ее засвидетельствовали Григорий Богослов, Кирилл и еще древнейшие – Паппий, Ириней, Мефодий и Ипполит.