Вид благовеста к малой вечерне
Церковный устав знает следующие виды благовеста (и вообще звона за богослужением): праздничный, воскресный, будничный трех степеней торжественности, постный и похоронный. Из этих видов благовеста (о которых будет сказано подробнее при соответствующих указаниях на них Типикона) [29] для малой вечерни назначается будничный наименее торжественный — в малый кампан (колокол). Такой благовест положен еще к повечерию, полунощнице и часам, одинаково как будничным, так и праздничным. Благовест сообразуется в торжественности не только с днем, но и со службой. Так как все указанные службы, исключая малую вечерню и полунощницу, одинаковы по строю в праздники и будни, то благовест к ним положен всегда одинаковый и наименее торжественный (по древнейшим уставам студийского типа в праздники эти службы, особенно часы, и вовсе отменялись). Малая же вечерня и полунощница в уставе подводится (как увидим) под один тип с часами.
Время благовеста
Что касается времени благовеста к малой вечерне, то оно указывается нынешним уставом неопределенно: «прежде солнечного захождения», тогда как для других служб, особенно в важнейшие дни триодного и месяцесловного круга, это время указывается точнее — по часам. Здесь дано неопределенное указание ввиду разности между продолжительностью дня летом и зимою.
{с. 455}
В древних греческих и славянских списках устава (XIV–XVI в.) прибавляется к этому указанию: «сиречь о десятом часе». Эта прибавка исключена Никоновскими справщиками (в старообрядческом уставе осталась), так как назначение определенных часов для церковных служб неудобно ввиду неодинаковой продолжительности дня зимою и летом: 10-й час (3–4-й пополудни) летом приходился бы в разгар дня. Наиболее принятым временем для малой вечерни, как и для вседневной, является в России 3–4 ч. зимою и 5 летом. На Афоне благовест к малой вечерне начинается около 3 ч. дня [30].
Порядок благовеста
Благовест к малой вечерне, как и ко всякой службе, Типикон назначает производить параекклисиарху (помощнику екклисиарха) или кандиловжигателю (κανδηλάπτης), который берет на благовест благословение у предстоятеля (настоятеля). Каждое дело в монастыре совершается с благословения настоятеля, тем более такое священное действие, как благовест, — начало богослужения. Благословением выражается и согласие настоятеля на начало службы. Наблюдение за своевременностью благовеста возлагается, однако, прежде всего на параекклисиарха — мысль, даваемая характерным выражением: «приходит к предстоятелю, знаменуяй приходом своим время клепания».
По житию св. Саввы, составленному лет чрез 20 после его смерти, братию к службам «в час клепания» (ώρα κρούσματος) созывал канонарх каждый раз «с соизволения (παρά γνώμην) настоятеля» [31]. По греческому списку устава библиотеки мон. св. Саввы № 1458, благовестит к службе и приготовляет все нужное для нее екклисиарх. По древнейшим славянским спискам устава, делает это «кандилаптис сиесть свещевжигатель» [32]; так и в нынешнем старообрядческом уставе. Выражения: «знаменуяй приходом своим время клепания» нет в древнейших списках.
ОБЫЧНОЕ НАЧАЛО
Значение его
Началу, как и концу, церковных служб устав, естественно, придает особое значение и потому обставляет их особою торжественностью, стараясь в том и другом представить в сокращении все содержание богослужения, как бы вложить всю веру и упование христиан. Поэтому обычное начало, как и обычное окончание (отпуст), церковных служб составлены из самых {с. 456} содержательных молитвословий. Особенно же «обычное начало» прямо составляет как бы целую законченную службу.
Начальный возглас священника
Обычное начало церковных служб слагается из двух совершенно не равных по объему частей: начального возгласа священника и начальных молитвословий чтеца. Возглас священника, таким образом, является в собственном смысле «началом» службы, как бы первоначалом ее. Ему усвояется уставом особенное значение. Без этого возгласа служба не может начаться. Посему, несмотря на всю краткость этого возгласа, его именно можно рассматривать как часть, равноправную со всем остальным, длинным, содержанием обычного начала. Начальный возглас, вообще говоря, содержит прославление Бога. Таким содержанием начальный возглас хорошо выражает весь характер православного богослужения, в котором прославление Бога преобладает не только над молением, но и над благодарением и поучением, благодаря чему это богослужение лишено того утилитарно-практического характера, какой имеет римско-католическое богослужение с преобладанием в нем просительного элемента и протестантское с преобладанием гомилетического содержания, и благодаря чему православное богослужение наиболее приближается к небесному богослужению, ангельскому славословию Бога. (А характер богослужения стоит, конечно, в самой тесной связи с общим пониманием христианства в трех вероисповеданиях его). Такого содержания возглас сразу возвышает нашу мысль к той славе и хвале, которую приносят Богу все Его создания и в которой некоторую частицу имеет составить и предпринимаемая нами служба. Это начальное прославление Бога, или, точнее — только исповедание существующей и без нас славы Божией, — не одинаково пред различными службами, именно в торжественности своей сообразуется со степенью торжественности службы. Наиболее возвышенный и выразительный начальный возглас литургии, прославляющий раздельно всех лиц Св. Троицы и в их наиболее благодатном и таинственном действии (в устроении Царства Божия); в начальном возгласе утрени прославляется Св. Троица только в Ее нераздельности и общем действии на мир (животворности); начальный же возглас остальных служб ограничивается прославлением Бога вообще. Но и в этом последнем своем виде начальный возглас церковных служб, по взгляду устава, составляет такую святыню, которой не могут коснуться неосвященные уста мирянина. Это, конечно, вследствие того, что в нем именуется впервые в службе с особою торжественностью, как составляющее главное понятие и содержание всей службы, имя Божие, которое древний еврей считал непозволительным произносить, заменяя его несобственными именами Божиими или (как самаряне) словом «шема», «имя», или же сопровождал его выражением: «Он благословен во веки» [33].
{с. 457}
История начального возгласа
«Благословен Бог» — частое в Ветхом Завете выражение и самое употребительное в богослужении и в житейском обиходе древнего еврея прославление Бога [34]. Но о том, насколько древне употребление этого выражения в качестве начального возгласа часов, вечерни и др. служб, нельзя сказать ничего с уверенностью, так как доныне не открыто полных рукописных Часословов общественного богослужения древнее XIII в. (келейные Часословы сохранились и в рукописях VIII–IX в.), да и эти Часословы не считают нужным (по самой задаче Часослова) указывать возглас священника. Служебники IX–XII в. (Евхологии) ограничиваются текстом молитв священника за вечерней и утреней. Впервые, по-видимому, в рукописях XIII в. ясно указывается возглас «Благословен Бог наш»; так, например, он указывается в Типиконе 1292 г. Сицилийского монастыря Мили по рукописи Ватиканской библ. № 1877 в качестве возгласа для часов и утрени (в чине 1 седмицы поста), для вечерни же здесь возглас «Благословенно Царство» [35]. В Типик. грузинского Шиомгвимского монастыря XIII в. возглас «Благословен Бог наш» указывается для будничной утрени [36], а в Типик. Сев. собр. Моск. Рум. муз. № 491/35 для вечерни (л. 153 об.).