Седальны Богородичны заменяются только тропарными Богородичными, — именно, как сказано об этом в 52 гл. Типикона, если тропари на Бог Господь поются с Богородичным не текущего гласа, то этот Богородичен поется по 1 каф., а рядовой оставляется (так как Богородичны по 1 каф. выше («Удивися Иосиф», «Красоте девства», «Преднаписует Гедеон»), то лучше переносить их на 2 каф., а тамошние оставлять, исключая, конечно, Богородичен «О Тебе радуется») [602].
{с. 639}
Воскресные седальны по древним уставам
Седальны указывает уже и известное описание синайской утрени (Вступ. гл., 295) под именем καθίσματα άναπαύσιμα, что в слав. неточно переведено «кафизм воскресных», следовало бы перевести: «седальны успокоительные» (для отдыха, см. ниже о чтениях).
В Ипотипосисе они называются τροπάρια τοΰ καθίσματυς [603].
В Святогробском «Последовании» Страстной и Пасхальной седмицы название седальна (кафизма), кроме нынешнего употребления, прилагается ко всем тропарям: по Ныне отпущаеши, на Бог Господь [604].
Евергетидский устав после 1-й кафизмы имел «седален воскресный», а по второй — «ипакои», потому что не имел Непорочных.
Студийские о седальнах говорят глухо.
Из ркп. Иерусалимского устава груз. ркп. говорит об одном седальне с Богородичным после каждой кафизмы; древн. греч.: «говорим седален воскресный гласа первый и если есть больше седальнов, говорим стих: «Воскресни, Господи, помози нам…», и поем также другой; если же нет, Слава и ныне Богородичен»; поздн. ркп. и печ. греч. добавляют: «и опять стихословие: «Возлюблю Тя Господи», и снова сед. воскр. и Богор.»; слав. ркп. как ныне, но поздн. не указывают стихов. Старообр. уст. 1-й стих, — как в греч. На западном богослужении аналогию седальнам составляют респонсории, хотя они следуют за чтениями (Вступ. гл., 307); они большей частью соответствуют содержанию чтения, но иногда общи разным чтениям; воскресные по характеру не разнятся от будничных.
Чтения по кафизмам
За седальном следует подготовленное им чтение. Чтения утрени совершенно другого рода, чем чтение на великой вечерне: то берется, в воскресенье по крайней мере, из Св. Писания, эти — из святоотеческих писаний. Устав этих чтений изложен в 10-й гл. Типикона. По ней, чтениями служат толкования св. Иоанна Златоуста или блж. Феофилакта на Новый Завет {с. 640} (толкования читаются на того евангелиста, из которого бывает на литургии Евангелие), из Симеона Метафраста и Маргарита. Объем чтения не определяется, но если разделить все поименованные там книги между чтениями целого года, то придется на одно чтение около 10 страниц 8-го. Ни в настоящем месте Типикона, ни в 10 гл. не указывается также, на каком месте утрени из какой книги чтение; замечено только о чтении по 1 кафизме, что оно бывает «в Евангелии толковом» и о чтении по 6 песни канона, что тогда читается Пролог. Не указывается также здесь чин чтения; он дается в 35 гл. для трапезы: чтец произносит «предисловие», т. е. имя автора и заголовок книги, а настоятель или чередной священник: «Молитвами егоже чтение» (т. е. «молитвами Святаго N Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас»). В древних рукописях богослужебных чтений после заголовка каждого чтения есть прибавка: «благослови отче», на что и служит ответом возглас священника.
История их
Уже Лаодикийский Собор пр. 17 предписывает: «не должно на службах соединять псалмы в один ряд, но в промежутке по каждом псалме бывать чтению». Вальсамон говорит, что это предписывается для отдыха. Чтения на утрене в известном описании синайского бдения VII в. — из соборных посланий, чередные. Ипотипосис, Диатипосис и Студийские уставы, упоминая о чтениях на тех же местах утрени, что и ныне, не указывают содержания воскресных чтений. Из инославных чтения особенно развиты на армянском богослужении, где они называются «увещание»; таких «увещаний» бывает даже на часах по 2, а на полунощнице (= 1-й части утрени) — 5, на утрене в собственном смысле до 3 (Вступ. гл., 299–301). В древних западных уставах также очень были развиты чтения, особенно в Венедиктовом (там же, 310 и д.), где о них замечается: «на вигилиях читаются книги, как Ветхого, так и Нового Завета, и толкования на них, составленные известнейшими православными учителями и вселенскими отцами». На нынешней римско-католической воскресной утрене 9 чтений: первые три из Ветхого или Нового Завета (посланий), вторые три из отцов, 7-е Евангелие, 8 и 9 толкование его; по объему чтение менее 1/2 страницы 12-го; пред чтением испрашивается благословение: «Повели, Господи, благословить (lube Domine benedicere)»; благословение пред каждым чтением различное, с ответом аминь [605].
{с. 641}
НЕПОРОЧНЫ ИЛИ ПОЛИЕЛЕЙ
Непорочны
Вторая часть утрени близится к концу, а с этим, следуя общему правилу наших служб, должна расти торжественность. Ныне и наступает самый возвышенный отдел этой части и, по обычному взгляду, наиболее торжественный момент всей утрени и всего бдения — пение полиелея или Непорочных, со степенными, заключаемое чтением Евангелия. Но о полиелее, который на обычном воскресном бдении полагается петь сравнительно редко, 3 месяца с лишним в течение года, Типикон совершенно не упоминает в настоящем месте. По 2-й кафизме и ее чтении, говорит он здесь, «поем Непорочны». Заступающие, таким образом, место праздничного полиелея на обычном воскресном бдении, Непорочны ('Αμωμος) вполне подходят для такой замены. Так назван 118-й пс. «Блажени непорочнии» по его второму слову, выражающему тему всего псалма и потому в древности предпосылавшемуся ему при пении в качестве антифона или образца для мелодии (так и ныне в чине погребения). Представляя из себя восторженный гимн закону Божию, псалом изображает горячую любовь праведника к этому закону или, точнее, к Богу за Его столь совершенный и благотворный дар человечеству. Этот самый большой псалом, в 176 стихов, в еврейском тексте состоит из 22 строф, начинающихся по порядку всеми буквами алфавита; почти в каждой строфе, состоящей из 8 стихов, употребляется один раз имя Иегова (по крайней мере всего 22 раза) и закон называется разными именами: «закон», «заповедь», «оправдания» (соб. «уставы»), «свидения» (т. е. откровения), «судьбы» (т. е. суды), «повеления» (в слав. тоже «заповеди»), «пути», «слова», конечно, все это с эпитетом «Твои», т. е. «Божии»; этим обозначаются разные стороны закона Божия. Праведник не находит слов для изображения своей привязанности к этому закону и ревности по нему: для него он дороже всех сокровищ и благ, выше всякой мудрости земной, он изучает его день и ночь, молится о небесном озарении для постижения его, готов пострадать за него и едва не поплатился за него жизнью. При таком содержании псалом приложим, прежде всего, к Спасителю, ко всему делу жизни Его, для которой здесь дается самое трогательное, какое только можно представить, изображение; а затем, псалом приложим к каждому христианину, как рисующий полный идеал для него. Псалом дышит замечательною теплотою, действуя с неотразимою обаятельностью на сердце, сколько-нибудь способное к религиозным чувствованиям, и превосходя в этом отношении другие псалмы. Все это побудило устав сделать 118 псалом, составляющий 17-ю кафизму, надгробною песнью над Спасителем, внеся его в великосубботнюю утреню, которую он заполняет более, чем наполовину, — как поется он и над каждым христианином в чине погребения. Примыкая к кафизмам в качестве последней из них, притом приноровленный, в противоположность первым двум кафизмам, к воспоминаниям дня, псалом {с. 642} на этом месте утрени хорошо подготовляет последующую радость воскресения. И вообще отношение устава к этому псалму исключительное, вполне отвечающее его высоким достоинствам: кафизма, которую он один составляет, не считается рядовою; когда Псалтирь поется два раза в неделю, как в Великий пост, то 17-я кафизма исключается из обычного чередования, из которого не исключается и 1-я кафизма; из всех кафизм она одна не оставляется в конце Страстной седмицы, когда совершенно не бывает кафизм; кроме того, она служит начальным псалмом полунощницы (вседневной) — службы, совершаемой в самый умилительный час суток.