Произвол толкователя допущен когда моя самость навязала мне как представителю говорящего, чьи слова я толкую, что за него говорить. (↓1: Произвол представителя.)
«Голая речь не пословица» (ПРН, с. 859 и 972), так что замысловатое Говори с другими поменьше, а с собою побольше всё же более пословично, чем *Говори поменьше, а думай побольше. Ср. в письмах Сенеки Луцилию, 105.6: Nihil tamen aeque proderit quam quiescere et minimum cum aliis loqui. plurimum secum. «А самым полезным будет не суетиться и поменьше разговаривать с другими, побольше с собою.»[11] — это выразительнее, чем «поменьше разговаривать, побольше размышлять», *ЙЙЙminimum loqui. plurimum cogitare. Ha такую замену слова значением похоже говорение кеннингами у скальдов. Хотя кеннинг и значение (род с отличием) противоположны как загадка и отгадка, оба они метафоры. О кеннингах и о метафоре есть статьи у Борхеса в Истории вечности.
Первичное соотношение «я» и другой, другие в «словесном художественном творчестве» — тема Автора и героя М. Бахтина. В языках со средним залогом (о нем см. Э. Бенвенист. Действ, средн.; Ян Гонда, Индоевр. медий) глагол «думать» должен быть этого залога, как др. — инд. mányate или др. — греч. διανοέομαι. А глагол действительного залога «говорить» в среднем залоге может переносно значить «думать (говорить себе)», например др. — греч. φημί. К обращенности думающего на себя, к возвратности мысли см. Святость 1 В. Топорова, приложение о σοφία и о сербско-хорватских заговорах от укуса змеи на с. 67—103 с прим. на с. 222—39; он же о связи мысли и «я» — в Этим. '88—'90 (1993), с. 128—53. Начиная с Платонова Парменида до последнего времени, пока не появились работы «диалогистов» и Бахтина, отношение «я сам» — другие было заслонено в европейской философии производными от него отвлеченными противоположностями «единое и многое», «тождество и различие».
Неискушенный человек не напрасно верит, что хорошее, то есть глубокое, толкование ведет к происхождению слова. Сказано: «Загадка всегда делается из разгадки, и ответы — так было и будет — всегда старше вопросов.»— С. Кржижановский (Клуб убийц букв. 5); «Я открою вам тайну сновидений: толкование предшествует сну, и наш сон вытекает из толкования.»[12] — Иосиф у Томаса Манна (4.1, гл. Иосиф приходит на помощь как толкователь): «интерпретация — это почти interpatratio». «ЙЙЙinterpretari, почти что interpatrari, т. е. „входить в отцовЙЙЙ“» [13]— Дж. Вико. Новая наука. 2.2.4/448 и 4.7/938: «Что всё это значит? Предков я спрошу.»[14] — из хеттской песни древнейшего периода. Сводимость-возводимость толкуемого слова к значению сближает герменевтику с этимологией, «углубленное понимание современного значения слова», подчеркнул О. Трубачев (Реконстр., с. 3. ср. в его Приемах, с. 198), «есть тем самым его реконструкция». Толкование это смысловая, начальная реконструкция. (↓1: Толкование как воскрешение. — 2: Общность герменевтики и этимологии. — 3: Вяч. Иванов и Юнг о реконструкции.)
На Категории Аристотеля: Э. Бенвенист, Катег. мысли языка. Задетые антифилософской статьей Бенвениста (десять категорий возводил к греческому языку еще А. Тренделенбург начиная с 1833, но он считал, будто Аристотель вывел их из родного языка сознательно) Жюль Вюймен в Пяти этюдах, 2, и Чарлз Кан, Вопр. катег., доказывают, что аристотелевы категории не просто языковые. Но ведь категории (греческого) языка и сами «не просто», это свернутые, застывшие свернутыми первобытные идеи. Если бы философия, бывшее любомудрие, всё еще любила мудрость и стала чем-то вроде высшей фольклористики, показ зависимости философа от родного языка не расценили бы как принижение. (↓1: Философия и фольклористика.)