Этот рассказ тоже очень заинтересовал Тилле.
– А где этот паспорт?
Лунгарь сделал большие глаза:
– Паспорт этот временный? А выкинул к чертям собачьим. Италию эту хренову, почти пятьсот километров, пешком ногами насквозь прошел. Вот дрянь страна!.. Грязь, бардак, чистоты и порядка нет ни грамма, плоды культуры в грязи валяются, народишко взъерошен. Еле ушел, во Франции оказался.
Во Франции Лунгарь пару раз заходил в полицию, хотел, чтоб и там ему временный паспорт выдали, потому что «к дисциплине привык», но французы-кусочники только посмеялись и прогнали его прочь, а во второй раз, узнав, что паспорт ему нужен, чтобы в Германию уехать, сами купили ему билет на поезд и под надзором отправили в Неметчину – пусть боши разбираются.
Тилле опять поднял брови и обратился ко мне:
– Слышали?.. Это называются партнеры по ЕС! Союзнички! Что Италия, что Франция!.. Он десять стран прошел, и никто на себя ничего брать не захотел!.. Конечно, зачем? Пусть немцы отдуваются! Вот как дело обстоит!.. Спросите его, почему он вообще с таким упорством сюда шел?.. Почему в Италии, Франции или Турции не остался? – уже раздраженно спросил он.
Лунгарь шлепнул шапку на стол и почесал бороденку:
– Турция – мусульманская страна, в ней жить невозможно без потери сознания. Противно их вой пять раз на дню слушать и на их толстые рыла смотреть. В Италии и Франции жизни нет совсем: шум, гам, гавканье, вонь, копоть и мотоциклы. Полиция противная, нищие донимают, черноты курчавой больше, чем в зоопарке… Вообще, господин начальник, я думаю, что лучше всего было бы, если бы с несчастного лица нашей бедной земли исчезли все негры и мусульмане! Если бог очистит нас от черномазых и бородатых, то жить станет лучше и веселее, уверяю вас!
Тилле усмехнулся:
– Слышали эти сказки. Курдов и цыган забыл.
Я перевел.
Лунгарь перевел дыхание, подобострастно уставился на Тилле:
– Да, конечно, их тоже, одни проблемы, это мусор. Все убийцы, преступники! И зачем бог в мир столько швали напустил? Что, делать ему было нечего? А Германия и Англия – это семена цивилизации, цветник жизни, сад радости, мечта певца. Поэтому прошу, чтобы меня оставили в этом земном раю, хотя бы временно!
– В его положении быть таким разборчивым не пристало, – выключив микрофон, проворчал Тилле под нос. – Франция ему не нравится, в Италию он не хочет!.. Спросите, что ему вообще, по его мнению, грозит в случае возвращения на родину? И что значит – просит временно оставить?
Лунгарь по-ленински сжал в кулаке кепчонку и, потрясая ею, заговорил о том, что ему грозит трибунал и большой срок: восемь и три за побег, вот и все одиннадцать; тут раньше Гитлер был, крутил-вертел, как хотел, немцев на другие народы понатравил, костры зажег и фашизм произвел, но после войны немцы осознали ошибки, когда и у нас придет новый Сталин, порядок наведет и этот ублюдочный капитализм прихлопнет, тогда и он, Лунгарь, с удовольствием поедет назад, к жене и детям, семейный мед ложками кушать:
– Потому искренне прошу временно при жизни оставить, а там видно будет.
– Сталина долго ждать придется, – усмехнулся Тилле и включил микрофон: – Имеет он еще что-нибудь добавить? Есть еще какие-нибудь причины, по которым он просит политическое убежище?
Лунгарь повторил просьбу, напирая на слово «временно» и на то, что в будущем он посчитает за особую честь выплатить все долги («без договору нет разговору») и служить дальше неописуемо преданно великой Германии:
– Даю вам слово на отсечение, что долги оправдаю и доверие верну!
А Тилле уже перематывал кассету, готовя ее для распечатки. Потом подписал стандартный временный паспорт беженца и, передавая его через стол, с усмешкой сказал:
– Итальянцы на две недели дали, а мы, конечно, сразу на три месяца. Спросите его, кстати, собирается ли он еще куда-нибудь бежать?
Лунгарь сделал испуганные глаза:
– Да ни боже ж мой – куда мне бежать? Я уже прибежал. Дальше для нас земли нету, как говорится. Никуда я бежать не хочу и только прошу и даже умоляю, чтобы мне спасли жизнь и не посылали в пекло на верную гибель. Ведь человек живет только один раз и не больше того?.. Что ни день – то короче к могиле наш путь. Защитите беззащитное существо, а то в России я полностью открыт, как на ветру стою, защиты нет!