Взгляды Бакунина и народников на народ были весьма близки. Позже Плеханов очень точно отметит эту черту — «веру в возможность могущественного, решающего влияния нашей интеллигенции на народ… Эта самоуверенность интеллигенции уживалась рядом с самой беззаветной идеализацией народа»[80]. Вполне логично Плеханов отметит потом родство Ленина с Бакуниным, который писал в «Государственности и анархии» о необходимости «организации разнузданной чернорабочей черни», говорил о «диком, голодном пролетариате как носителе социализма».
Бердяев охарактеризует Бакунина как «фантастическое порождение русского барства — это огромное дитя, всегда воспламененное самыми крайними и революционными идеями, русский фантазер, неспособный к методическому мышлению и дисциплине, что-то вроде Стеньки Разина русского барства…».
Идеи анархизма во многом оказались переплетенными с некоторыми воззрениями народников. Известно, что само народничество не было однородным по своим взглядам, в том числе и по своим представлениям о путях и возможностях изменения жизни народа. Так П. Л. Лавров, (1823–1900) как и его последователи, исходил из того, что народные массы не готовы к революции, но они обязательно «созреют», как только им объяснят, какое общественное устройство им выгодно. Необходимо прояснить народу его истинные потребности, каким путем возможно удовлетворить эти потребности и показать народу ту силу, которая в нем заложена, но не осознана. Все изменения в народной жизни должны уясняться «посредством народа». Массы должны понять цели революции и быть подготовлены к ней. При этом важно сдерживать народ от преждевременных, местных бунтов.
Лавров подчеркивает, что прошедшее нельзя исправить, из него необходимо извлечь уроки и искупить вину «отцов». Отсюда и популярность в народнической среде идеи «уплаты долга» народу. Книга Лаврова «Исторические письма», написанная в ссылке в 1866-68 г., была воспринята как обоснование роли интеллигенции в борьбе за освобождение народа. По словам одного из землевольцев работа Лаврова рассматривалась «как книга жизни, как революционное Евангелие, философия революции». Эта книга оказала огромное воздействие на движение «хождения в народ». Она призывала молодежь овладевать знаниями и нести их в народ для подготовки революции. Лавров рекомендовал создавать «опорные пункты» из интеллигенции и уже просвещенных представителей народа. При этом он исходил из того, что «лишь строгою и усиленной личной подготовкой можно выработать в себе возможность полезной деятельности среди народа. Только внушив народу доверие к себе как личности, можно создать необходимые условия подобной деятельности. Лишь уясняя народу его потребности и подготовляя его к самостоятельной деятельности для достижения явно понятых целей, можно считать себя действительно полезным участником в современной подготовке лучшей будущности России»[81].
Совсем другого плана были представления П. Н. Ткачева (1844–1885 г.) — идеолога революционного народничества. Он также убежден, что «народ к революции не готов». По его мнению, он вряд ли вообще будет к этому когда-нибудь готов. «Вековое рабство, вековой гнет приучили его к тому терпению и бессловесному послушанию; развили в нем рабские инстинкты, самые возмутительные насилия не в состоянии расшевелить его притупленные нервы»[82]. Идеалы народных масс, прежде всего крестьянства, консервативны, «не идут далее окаменелых форм его бытия», они не способствуют построению нового мира. По Ткачеву, нагло лгут те, кто говорит, что народ в ближайшем времени возмутится и поумнеет. Народ сам по себе не в силах осуществить социальную революцию. «Освобождение народа посредством народа — это миф народной самопомощи»[83]. Но в то же время русский народ можно назвать инстинктивно революционным, социалистическим по инстинкту, несмотря на его кажущееся отупение. Отсюда установка Ткачева на немедленное «делание» революции. Надо только использовать скрытое недовольство народных масс, уловить момент, когда их подавленное озлобление вырвется наружу. Ведь социалистический идеал, по Ткачеву, значительно шире, чем народный идеал. Народ — лишь материал, которым пользуется революционное меньшинство. Поэтому массы и не должны иметь никакого решающего значения, никакой первенствующей роли, т. к. после уничтожения своих врагов они тут же вернутся в свой мир. Решающая роль принадлежит исключительно «революционному меньшинству», которое и не должно рассчитывать на активную поддержку народа. Отсюда и основная идея Ткачева — сильная власть, которая может все. Когда же власть слаба, то народ поднимается против нее, ибо он уверен в безнаказанности и успехе своего протеста. Бердяев считал Ткачева более чем кого-либо другого предшественником Ленина. Ткачев не был демократом. Он утверждал власть меньшинства над большинством. И в этом плане его идеи были весьма далеки от анархизма Бакунина.