Все эти размышления русских мыслителей, вызванных событиями Октябрьской революции, об особенностях и судьбах русского народа не имели в своей основе пренебрежительного отношения к нему, они были связаны с болью за этот народ, со стремлением осмыслить, что лежит в истоках уготованной им судьбы. И некоторые из них усматривают в этом чисто иррациональные, психологические моменты. Так М. Волошин в своих лекциях 20-го года говорит: «Россия в лице своей революционной интеллигенции с такой полнотой религиозного чувства созерцала социальные язвы и будущую революцию Европы, что сама не будучи распята приняла своей плотью стигмы социальной революции, Русская революция — это исключительно нервно-религиозное заболевание»[126].
Почти те же ноты слышны у Ф. Степуна в его «Мыслях о России», где он пишет о том, что исчезновение чувства религиозного странно совпадает с нарастанием религиозного отношения к предмету своего служения — народу. В одержимости русской интеллигенции темою общественного служения ясно слышатся почти религиозные ноты.
Все эти авторы, подчеркивая роль иррационального в поведении российского народа, критикуя за готовность пойти за большевистскими лозунгами, отнюдь не мечтали о восстановлении российской империи. И вот спустя много десятилетий мы читаем в нашей отечественной литературе такие строки: «Жить в Империи — самая прекрасная судьба для полноценной личности, быть солдатом Империи — значит знать смысл своего индивидуального существования и видеть его за пределами своей частной судьбы, быть вождем Империи — значит войти в Историю в когорте лучших представителей человечества»[127]. Бердяев писал, что подобно тому, как современный человек, раненный технической цивилизацией, представляет природную жизнь раем и мечтает о возврате к ней, подобно этому некоторые авторы видят лишь один путь к «вразумлению» масс и сохранению русской культуры — это возврат к Империи, которая предстает как наиболее долгоживущая форма государственности. При этом, добавим мы, не придается никакого значения тому факту, что практически все империи развалились, что в современном мире уже не существует империй.
При оценке Октябрьской революции, как и всех других революций, необходимо принимать во внимание не только ее социально-политические истоки и последствия, но и ту иррациональную, по сути своей религиозную веру в установление царствия Божьего на земле с ее фанатизмом, ненавистью к инаковерующим, которая является ее отличительной чертой и во многом определяет поведение масс. Режим, установленный большевиками, привел к грандиозному всплеску стихийных сил народа в своем положительном и отрицательном содержании. Сама сущность тоталитарного режима исходит из формального превознесения масс и фактического пренебрежения ими. Там, где интересы, права отдельного человека не представляют собой ценности, не принимаются во внимание, где он рассматривается как винтик огромного механизма — государства, там и отношение к массе людей не может быть уважительным, там масса рассматривается как стадо, направляемое вожаком, которому одному ведомы пути, по которому должно идти стадо. Можно говорить от имени масс, провозглашать политику во имя масс, но не давать им возможности подлинного самоуправления, которое может ввести стихийность масс в ими же рационально управляемые действия. Речь идет о необходимости ввести сферу бессознательного в сферу социального, сделать бессознательное контролируемым социумом в интересах и социума, и личности.
Глава четвертая. Социальные катаклизмы и трактовка масс в первой половине XX века
XX век пришел со всеми своими потрясениями не только для России, но и для всего мира. Все это не могло не заставить задуматься мыслителей о причинах и истоках подобного рода социальных потрясений, об их воздействии на массы и на их поведение, особенно в периоды революций, войн и других социальных катаклизмов. Становилось все более очевидным, что неблагоприятная общественная ситуация часто порождает ощущение утраты безопасности, страха, накапливает отрицательные эмоции. И при постижении социальной жизни, всего социально-культурного контекста эпохи, особенно в периоды социальных потрясений нельзя не учитывать эти моменты, не учитывать поведение масс, их мироощущение.