Для понимания современной ситуации, самого «восстания масс» Ортега вводит понятие «человек — масса». Для него это не социальное, не классовое, а чисто психологическое понятие. Это средний человек, который чувствует себя «как все», не ощущает какого-либо отличия от всех. Это человек — посредственность, который не переживает из-за этого, а воспринимает свою посредственность как норму жизни. Более того, зная, что он посредственность, он «имеет нахальство повсюду утверждать и всем навязывать свое право на посредственность.» Согласно Ортеге такие люди есть в любой социальной группе, в том числе и среди аристократии. У него речь не идет о делении на низшие и высшие классы. К аристократии, элите он относит не ту группу людей, которая оказалась таковой в силу своего происхождения, а ту, которая наделена определенными идеалами, желаниями и при этом обладает чувством ответственности. Эти люди следуют чувству долга, выдвигают к себе высокие требования и готовы к самосовершенствованию. Для них жить — значит активно действовать, а не ограничиваться тем, чтобы только реагировать на воздействие.
В отличие от таких благородных людей масса «навязывает свое право на вульгарность и провозглашает вульгарность как право». Человека — массу не интересуют основные ценности, созданные культурой. Он не собирается их придерживаться. Блага цивилизации он воспринимает как естественно данное состояние, у него отсутствует историческое сознание. И объясняет это положение Ортега следующим образом: современная цивилизация ставит перед человеком столь сложные задачи, а решение их столь запутанно, что человек нередко стремится устраниться от решения этих задач. Принципы, лежащие в основе современной цивилизации, «оказались столь глубокими и плодотворными и смогли произвести на свет такой обильный и разнообразный урожай, что, объевшись его плодов, „нормальный человек“ утерял к ним всякий интерес… Все прошлые цивилизации погибали по причине недостаточной обоснованности своих принципов, похоже, европейской цивилизации грозит противоположное… теперь уже сам человек не успевает шагать в ногу с прогрессом, по пути которого неуклонно движется цивилизация»[145]. Он придавлен собственными неограниченными возможностями. И приговор Ортеги звучит сурово — человек-масса или, как он еще говорит, «новые люди» — это варвары, выскочившие на сцену истории и все более заполняющие ее пространство. В лоне цивилизации возник дикарь, который даже не замечает, что живет в цивилизованном мире. «Человек-масса это и есть дикарь, который, ловко спустившись по веревке, выпрыгнул вдруг на старую сцену цивилизации»[146]. Все это свидетельствует, что Европа впадает в варварство. Столь пессимистичный вывод был не случаен. Он был связан с наблюдением за большевизмом, рвавшимся к власти фашизмом. Более того, Ортега фиксирует внимание на призывах французских синдикалистов к «прямым действиям», на их отказе от компромиссов, от всякого участия в политической борьбе. Он признает, что человек всегда был вынужден прибегать к насилию, но широко известный призыв теоретика анархо-синдикализма Ж. Сореля в начале века к «прямым действиям» превращало насилие в аргумент номер один. «Закон „прямого действия“ подразумевает уничтожение всех законов, всех действий, которые опосредуют нашу деятельность с момента постановки цели и до ее достижения; это охранная грамота варварства»[147]. В Европе появляется тип человека, который не хочет ни сам признавать чужую правоту, ни сам быть правым. Новым стало право на неправоту, четко выраженное стремление покончить с любыми дискуссиями, отказ от любой формы сосуществования мнений и смертельная ненависть ко всем тем, кто не принадлежит толпе или с ней не согласен. Восстание масс, по Ортеге, — это восстание против интеллектуальных и моральных основ общества, отказ от культурного сосуществования, от подчинения законам.
В своем исследовании роли масс в XX в. Ортега исходит из того, что уже XIX веку удалось создать такие общественные институты, которые толкали людей к сплочению в массы. С его точки зрения XIX век содержал какую-то изначальную порочность, таил в себе регресс, коль смог породить на свет новую породу людей — варваров, дикарей с их полным пренебрежением завоеваниями культуры. И в то же время получивший широкое распространение в XIX в. либерализм он трактует как сущностную необходимость, которая живет в сознании любого европейца, независимо от того, верит он в либерализм или нет. Коль признаком цивилизации у Ортеги выступает добровольное стремление к сосуществованию, то либерализм для него — самая возвышенная форма сосуществования в политике, ибо либерализм предполагает предоставление большинством прав меньшинству, стремление ограничения воздействия власти на общество, наличие оппозиции. Старая демократия могла существовать за счет либерализма и веры в закон. Демократия и закон, подчеркивает он, существуют как синонимы и предполагают строгую самодисциплину человека.