В совершенно ином плане, с точки зрения биоэнергетики, написана работа В. Райха «Психология масс и фашизм». В этой работе Райх также исходит из того, что фашизм надо рассматривать как проблему масс. Ибо как политическое движение — это организованное выражение характерологических структур среднего человека. «Это основное эмоциональное отношение подавленного в человеке в нашей авторитарной, машинной цивилизации и ее механистически-мистическим пониманием жизни»[164].
Фашизм, по Райху, — это выражение иррациональной структуры массового человека, это движение народных масс. И это вполне согласуется с его весьма спорной отправной установкой, что каждый общественный строй создает в массах психологическую структуру, которая необходима для достижения своих целей. Он обращает внимание на то, что экономическая ситуация не преобразуется непосредственно в политическое сознание. И надо ответить на вопрос: как могло случиться, что психологическая структура масс впитала в себя империалистическую идеологию, более того, превратила ее в реальные действия, почему массы не осознали сути фашизма? Сказать, что речь идет о военном психозе или об одурачивании масс, считает он, — ничего не сказать. Проблема состоит в том, чтобы понять, почему массы поддались обману, запугиванию, психозу. По Райху, необходимо освободить психическую энергию обычных людей, «которые увлекаются футболом и дешевыми мюзиклами», от оков и направить их на достижение разумных целей освободительного движения, тогда они не позволят себя закабалить.
За всю историю человечества — показывает Райх — народным массам ни разу не удавалось сохранить и развить свободу и мир, завоеванные ими в кровопролитной борьбе. Он считает, что в самих народных массах существует сила торможения, которая имеет не просто консервативный, а просто разрушительный характер. И выражается это в общем чувстве страха перед ответственностью и свободой у масс. «Этот страх глубоко коренится в биологической структуре современного человека, эта структура не врожденная, она сформировалась в процессе исторического развития и поэтому, в принципе, поддается изменению… Стремление к свободе — это и есть проявление подавленной биологической структуры человека»[165]. Речь у него идет о том, что человек, стремясь обособиться от животного мира, отрекался от ощущения своих органов, от природы. И вот это подавление любого естественного проявления приводит к тому, что восприятие природы у людей становится мистическим и сверхъестественным, проявляясь в религиозном экстазе, в садистской жажде крови или «космическом кипении крови».
Народные массы в результате тысячелетнего подавления их жизни стали равнодушными, неразборчивыми, биопатичными и покорными. Массы оказываются не в состоянии распорядиться своей свободой. Апатия, пассивность и, как говорит Райх, отчасти активность приводят к катастрофам, от которых больше всего страдают сами народные массы. Сочувствие к народным массам как к жертве означает, что отношение к ним такое же, как к маленьким детям. Поэтому необходимо, чтобы массы научились немедленно распознавать любые формы подавления и устранять их быстро, бесповоротно. «Мы считаем народные массы ответственными за каждый социальный процесс. Одной национализации или социализации недостаточно, чтобы внести хотя бы микроскопическое изменение в рабское состояние человечества…»[166]. Маркс, Энгельс, Ленин исходили из того, считает Райх, что экономический процесс позволит изменить природу масс. Но они не приняли в должной мере во внимание силы, тормозящие развитие общества, прежде всего проблему иррационализации масс. В основе провала подлинной социальной революции лежит несостоятельность масс, которые, как оказалось, не смогли распорядиться своей свободой.
Райх в равной мере критикует и фашизм, и большевизм. Он считает, что фашизм возник на основе консерватизма социал-демократии. Под этим он имеет в виду следующее: социалистическое настроение миллионов людей заключено в их страстном стремлении освободиться от всякого угнетения. Но это стремление сочетается с боязнью ответственности. Социал-демократия не понимала этой противоречивой сущности настроений масс. Фашизм же, считает он, присвоил себе нереализованные функции социализма и в то же время присвоил себе и функции капитализма. Разница заключалась в том, что «миссия установления социализма возлагалась на всесильного фюрера, который был ниспослан Богом. Идея „спасения нации“ всесильным фюрером вполне гармонировала со страстным стремлением масс к спасению, теперь ответственность возлагалась на сильную личность. В фашизме фюрерская идеология опирается на традиционную мистическую концепцию неизменности человеческой природы, на беспомощность народных масс, на их стремлении к подчинению авторитету и на неспособности к свободе»[167]. Райх описывает, как на митингах фашистские ораторы, и прежде всего Гитлер, мастерски манипулировали эмоциями масс и не пользовались никакими доводами. В «Майн Кампф» Гитлер подчеркивал, что надо обходиться без доказательств, постоянно удерживая внимание масс на «великой конечной цели», что мысли и поступки народных масс определяются эмоциями и чувствами в значительно большей мере, чем доводами здравого смысла. Райх подчеркивает, что фюрер может творить историю только тогда, когда структура его личности будет соответствовать личностным структурам широких масс. Своими достижениями с социологической точки зрения — пишет он — Гитлер обязан не своей личности, а тому значению, которое придавали ему массы.