И добавляет уже тише:
— Клемми в младенчестве была такой болезненной… Я хотела быть готовой, если дела пойдут совсем плохо. Часто так и случалось…
Роу возвращается из детской, и Элизабет поворачивается к ней:
— Я сделаю тебе чаю.
Роу с благодарностью улыбается, но качает головой:
— Спасибо, но я лучше выпью еще вина.
— О да, конечно, — помолчав, Элизабет выключает чайник. — Я просто подумала, что чай будет лучше, раз ты собираешься садиться за руль.
— А зачем мне за руль?
— Ну, отвезти Лили в больницу, сделать прививку от столбняка.
Элизабет говорит это как что-то очевидное, будто не может поверить, что должна объяснять. Роу отводит глаза, и в наступившей тишине Брай чувствует, как они снова отдаляются друг от друга.
— Она в порядке, Элизабет, ей не нужно в больницу, — говорит Роу, усаживаясь на один из старых дубовых стульев.
Брай передает Роу свой бокал с вином и чувствует на себе взгляд Элизабет, но не смотрит на нее. Элизабет вновь поворачивается к Роу и говорит, слегка прищурив глаза:
— Ей нужно сделать укол против столбняка, Роу. Гвоздь, который проткнул ей ногу, был ржавый и очень старый.
— Элизабет… — мягко вмешивается Брай.
Элизабет переводит глаза на Розалин, ища поддержки, которую не видит от Брай. Но Розалин уже отошла в сторону.
— Если у нее появятся какие-то признаки лихорадки или инфекции, я сразу отвезу ее к Эмме, чтобы она дала Лили гомеопатические препараты.
Элизабет громко выдыхает.
— Люди все еще умирают от столбняка, — вполголоса говорит она.
Ответный взгляд Роу говорит Элизабет: «Заткнись».
— Столбняк не заразен, Элизабет, — говорит она сквозь зубы.
— Я знаю, что не заразен, — Элизабет говорит отрывисто, ее голос становится выше.
— Тогда что ты так распереживалась?
Элизабет качает головой, прежде чем ответить:
— Потому что — веришь ты или нет, Роу, — я забочусь не только о своих детях.
Брай встает из-за стола.
— Ну, все-все, это уже слишком. Элизабет, Роу, конечно же, будет внимательно следить за Лили. Малейший признак заражения — и они сразу поедут к доктору, так ведь, Роу?
Роу делает большой глоток вина и кивает, поднимая руку к небу для пущей убедительности.
— Господи, ну конечно! Я же всегда слежу за ее здоровьем!
К счастью, Роу в этот момент не видит, как скептически приподнимается бровь Элизабет, будто Роу — самая большая лицемерка, которую она видела. Брай кладет руку Роу на плечо, давая понять, что она не одна.
— Слушайте, дети вроде бы довольны, а я еще не доела свой великолепный бургер. Как насчет того, чтобы вернуться к еде? — Розалин говорит так, словно уже присутствовала при подобных сценах и привыкла обезвреживать гранаты, которые женщины швыряют друг в друга.
Наступает хрупкое перемирие. Роу обнимает Элизабет одной рукой и говорит:
— Спасибо за помощь, Элизабет, я очень тебе благодарна.
Элизабет тоже обнимает Роу:
— Без проблем, всегда готова помочь.
Брай замечает, как быстро они прерывают объятие и выходят в сад.
Брай делает себе бургер, берет вино и идет за тот конец стола, где сидит Розалин. Она садится на траву, недалеко от Розалин, занятой своим бургером. Если бы Брай сидела с Роу, она не стала бы брать мясо: препирательства испортили бы ей аппетит. Розалин улыбается, когда замечает Брай, и перекидывает ноги через скамейку, чтобы сидеть лицом к лицу. Брай виновато улыбается:
— Простите, там все вышло как-то напряженно.
Розалин пожимает плечами:
— Вам не нужно извиняться. Бедняжка Лили, ей было очень больно.
— Я насчет спора о том, ехать ли в больницу…
Розалин кивает. Она не могла не заметить этого напряжения, думает Брай, но выражение лица новой соседки остается безучастным. Брай, осмелев от вина, продолжает говорить.
— Просто у Роу и Элизабет разные точки зрения, понимаете, и иногда из-за этого возникают сложности.
— Сложности всегда возникают, когда у людей разные взгляды на воспитание детей. Я запомнила это с тех пор, как у моих друзей были маленькие дети.
— А, так у вас самой нет детей? — Брай пытается говорить беспечно, но у нее не выходит.
— Честно говоря, у меня никогда не было материнских амбиций, как у других женщин. Мне нравятся чужие дети, я обожаю своих племянников, но я никогда не видела себя в роли матери. Так что, когда мои друзья начали активно заводить детей, я уехала в Италию учиться скульптуре.
Розалин отправляет последний кусок бургера в рот и вытирает губы салфеткой.