Выбрать главу

— Опять же, совершенно нормально, — говорит он, переворачиваясь на спину с ворчанием. — И взаимно. Ты не откроешь ящик прикроватной тумбочки со своей стороны?

С моей стороны. Просто слышать это вызывает у меня трепет. Как будто у меня здесь действительно что-то есть. Как будто я принадлежу этому месту.

На этот раз тревожные сигналы слабые, поскольку мое внимание поглощает жаждущая пульсация в моем влагалище. Я открываю прикроватный ящик, сразу замечая большую бутылку смазки. А рядом с ним лежит длинный гладкий металлический стержень толщиной примерно с мой палец. Вместо того, чтобы взять смазку, я достаю стержень, критически разглядывая его. С одной стороны у него что-то вроде ручки, толще остальной части, а кончик идеально круглый и тупой.

— Что это? — спрашиваю я, поворачиваясь к Лисандру.

— Мой уретральный зонд, — урчит он с довольной улыбкой. — Для моего члена.

Я хмурюсь, а затем открываю рот, когда меня осеняет понимание. Вместе с этим приходит мощная волна возбуждения. Я облизываю губы, взвешивая стержень в руке. Он тяжелый, толщина неожиданно ошеломляющая.

— Он входит полностью? — спрашиваю я, изучая его твердый член.

— Хочешь выяснить? — спрашивает он, склонив голову набок.

— Ты слишком доверчив, — говорю я ему, пальцы уже чешутся засунуть толстый кусок металла в его щель.

— Ну, ты доверяешь мне свою задницу, так что, думаю, мы квиты, — говорит он с озорным блеском в глазах, и я смеюсь, внезапно такая легкая, такая жизнерадостная, что, кажется, я счастлива. Я просто чувствую себя так естественно, разговаривая с ним. Как будто мне не нужны фильтры. Такое чувство, что я могу сказать что угодно, и я все равно понравлюсь ему.

Со мной такое впервые, и я так дорожу этим, что моя грудь сжимается от нежности.

Лисандер лезет в открытый ящик и достает смазку. Он ложится на спину и делает мне знак приблизиться к нему.

— Ложись на меня сверху и подставь мне свою задницу. Ты можешь поиграть с моим членом, пока я готовлю тебя.

Я брызгаю немного смазки на руку и размазываю ее по стержню. Затем ложусь, прижимаясь бедрами к его груди, мое лицо на уровне его промежности. Когда он обхватывает мои ягодицы с одобрительным бормотанием, я слизываю густую жидкость с его члена, заставляя его подергиваться.

— Мы будем трахаться, как собаки во время течки, весь следующий месяц, — говорит он непринужденно, хотя его голос становится напряженным, когда я прижимаю палец к его щели, чувствуя, как она пульсирует, открываясь и закрываясь. — Просто чтобы ты знала, малышка Джуд. Отмени все встречи.

Я фыркаю, погружая смазанный палец в его щель, и он хмыкает, массируя мои ягодицы медленными, глубокими движениями.

— Ну, у меня есть работа. Завтра в пять утра, так что…

— Нет, у тебя нет работы, — говорит он, и прежде чем я успеваю сформулировать ответ, он прижимает скользкий палец к моему анусу, нежно обводя его. — Ты не работаешь.

Теперь моя очередь звучать напряженно, когда я бросаю ему вызов:

— О да? Что дает тебе право принимать такое решение?

Я прижимаю гладкий кончик стержня к его щели, удовлетворенная, когда слышу его резкий вдох, и просто держу его там, пока щель пульсирует, выпуская преэякулят.

— Я не знаю, — ворчит он. — Может быть, тот факт, что у меня в подвале твой потенциальный убийца? Потужься, детка.

Я делаю, как он говорит, и он вводит в меня палец, заставляя меня дрожать.

— О… О, черт. Нечестно.

Он засовывает палец глубоко внутрь и медленно вытаскивает, оставляя после себя легкое жжение.

— Будь разумна, малышка. Ты — мишень, и я еще не разобрался с этим, потому что слишком занят, трахая тебя. Ты останешься здесь. Или можешь пойти, я думаю. Посмотрим, как тебе понравится работать с четырьмя телохранителями, постоянно окружающими тебя, в то время как твоя пизда будет весь день умолять о моем члене.

Он снова толкается, заставляя меня задыхаться, и мне этого достаточно. Медленно я позволяю стержню-зонду опуститься в открытую щель. Он хрюкает, сгибая бедра, и вытаскивает палец наружу, тут же вводя его обратно.

Я хочу застонать, потому что теперь, когда боль прошла, это кажется божественным, и мне действительно нужно больше. Но я хочу, чтобы он застонал первым. Это единственный способ пережить признание его правоты.

Которое я ненавижу.

Зонд полностью входит в его уретру, наружу торчит только более толстая ручка, и я обхватываю член кулаком, сразу же ощущая твердую форму с нижней стороны его ствола. Я поглаживаю его вверх-вниз одной рукой, и он глубоко стонет, подергивая бедрами. Я отпускаю член и тяну стержень обратно, вынимая его почти полностью.