9
- Бог спас тебя, - сказал Александер, целясь Тритту Боллзу Коннеру в лицо. - Не знаю почему, поскольку ты, наверное, самый бесполезный кусок дерьма в мире. Воздай хвалу и благодарность Богу за то, что он спас твою жалкую социопатическую задницу.
- Иди на хрен, священник, - имел наглость огрызнуться Боллз Коннер. - Это не твой гребаный Бог спас меня. А та тварь. Это был Толстолоб.
Толстолоб, - подумал Александер. Да. Конечно. Кто же еще? Он слышал истории, видел в озере гигантский диск, а теперь... узрел самого монстра.
Толстолоб.
- Изыди...
- Едрен батон, святоша. Ты так быстро меня вычислил? Но я - не Сатана, я всего лишь один из его друзей, ходящий среди вас по земле в облике человеческом... - Пока Тритт Боллз Коннер говорил, его голос упал на несколько октав и стал настолько глубоким, что диафрагма и кишечник у Александера завибрировали. А еще у Боллза пропал этот южный деревенский акцент. - Я - воин Утренней Звезды. Я - его вассал, его верный слуга. Таких, как я, много, святой отец. Слишком много, чтобы ты мог с нами сражаться. Сдайся и признай свое поражение. Бросай оружие и присоединяйся к нам...
- Я скорее буду вечно гореть в аду, - сказал Александер. Но он поверил. Демоны. Дьяволы. Всех мастей. Они были повсюду. И иногда... они обладали людским обличьем.
Я просто убью себя, покончу с этим, - подумал он. Мне это дерьмо не нужно. Я и без того через слишком многое прошел.
- Присоединяйся к нам и живи с нами вечно, - произнес Боллз новым, величественным голосом. Он был вневременным, первозданным, отчетливым и, странным образом, искренним.
- Та тварь, которая только что ушла, - из того же братства, что и ты. Раскрой глаза и узри свет истины. Присоединяйся. Иди с нами, истинно верующий.
- Сожри мои обгаженные трусы, гребаный засранец, - не долго думая, выпалил Александер. Он взвел курок револьвера, затем спустил его - БАМ! Коленная чашечка самозванца взорвалась кровью. Боллз с хохотом упал.
- Я верую в Бога, - сказал Александер. - Иногда не знаю почему, но это не имеет значения. Если я ошибаюсь, и жизнь моя будет прожита зря, если буду гореть в аду или гнить в могиле... мне совершенно насрать. Я знаю только одно, говнюк. Я вышибу из тебя дерьмо.
Знакомый акцент тут же вернулся к Боллзу, сидевший в нем демон поспешил на выход.
- Иди на хрен! И идет на хрен Бог, Иисус, гребаный Святой Дух и дева Мария в придачу! Я трахну их всех в зад, трахну их так жестко, что мой член у них изо рта вылезет! Я трахну твоего Бога кулаком, сломаю «целку» деве Марии, а твоего Иисуса заставлю слизывать дерьмо с моего члена. Зуб даю, святоша, я кончу твоему Богу прямо на лицо, затем поссу ему на задницу!
- Чего ты сделаешь сейчас, так это сдохнешь, засранец, - пообещал Александер. Он был сыт по горло всем этим богохульством. Он медленно отвел назад курок. Затем снова спустил его.
БАМ!
Пуля большого калибра начисто снесла макушку Тритту Боллзу Коннеру и эффектно разбрызгала содержимое черепа по сланцевому полу прихожей.
- Пошел на хрен, - сказал Александер.
10
- Мужчины, - объяснила Энни, - городские мужчины. Они застрелили тварь прямо там, на берегу, а затем бросили ее в комнату в подвале и замуровали!
Чэрити остановилась и посмотрела в сторону озера, вспоминая виденную в нем заляпанную грязью штуковину.
Затем она услышала:
ПРИДИ.
- Он вышел из той штуковины в озере. Это был твой отец! И отец Толстолоба!
ПРИДИ.
Энни продолжала всхлипывать, пока они возвращались по лесной тропе. Но ее всхлипы смолкли лишь, когда огромная, похожая на крюк рука выскочила из-за колышущихся деревьев.
Голос в голове у Чэрити звучал, как колокол...
ПРИДИ. ПРИДИ. ПРИДИ.
Энни чередовала крики с объяснениями, пока огромная тень срывала с нее одежду и тащила во тьму.
- Думаешь, почему мужчины не хотели тебя? Думаешь, почему все они бросили тебя? Потому что ты не похожа на нормального человека, Чэрити.
Чэрити стояла и ничего не делала, пока гигантская тень продолжала терзать ее любимую тетю. Воспоминания проигрывались у нее в голове снова и снова. Все те мужчины вводили в нее члены, затем вставали и уходили, даже не кончив. Она чувствовала себя настолько неудовлетворенной, что ей хотелось умереть.
Потому что я не похожа на них, - поняла теперь она. Я даже не совсем человек...
Энни задыхалась в заросшей травой тьме.
- На этой земле есть лишь один человек, кто полюбит тебя, Чэрити, только это не человек!