Ладно. Может, это и так. Ему было уже сорок пять, и «полтинник», казалось, неумолимо приближался. Но он с первого дня был маловероятным кандидатом в духовенство. В двадцать лет он служил рейнджером, в 5-ом отделе спецоперации. Сидел в кустах за ящиками с минами и читал между перестрелками труды Томаса Мертона и св. Игнатия. Он убил несколько десятков мужчин, а однажды даже какую-то женщину - по почти хрестоматийному стечению обстоятельств - беременную. Она находилась в десяти ярдах от полевого госпиталя с раненными, куда он бросил двухкилограммовый подрывной заряд. Что вызывало у Александера отвращение больше всего, это не сама война, а ее бессмысленность. К такому выводу он приходил всякий раз, когда ловил противника в прицел своей «М16». И во Вьетнаме, и везде. Это было единственное, что он уяснил во время своей двенадцатимесячной военной командировки. И, наверное, самое важное, что он уяснил за всю свою жизнь. Еда из сухпайков, болезни ног, воспаление промежности, дизентерия, подкожные клещи размером с лесной орех, укусы москитов, больше напоминающие собачьи. Ничто из этого не беспокоило его. Все это было бессмысленно. У людей не было никакой причины убивать друг друга.
После службы он год бедствовал, занимался вещами, которыми занимаются молодые люди его возраста, зачастую с участием женщин. Но гражданская жизнь лишь усилила обретенные им в армии убеждения. Слишком много людей думали только о себе, каждый заботился лишь о собственной персоне. Александер не хотел быть таким, и он знал, что выход есть:
Бог.
Закон о правах военнослужащих помог ему закончить Католический университет со средней оценкой в 3,9 балла, и получить двойное высшее, философское и психологическое. Затем еще два года он перебивался случайными заработками и занимался волонтерской работой, по большей части, в хосписах для больных СПИДом. Ты понимаешь, что ухаживаешь за людьми, когда убираешь за ними дерьмо за бесплатно. Но...
Возьмет ли Церковь бывшего солдата и убийцу?
Прием в семинарию дался нелегко. Оказалось, это было то еще испытание на прочность. Сам Хэлфорд проводил предварительное собеседование при поступлении в Семинарию Царя Христоса.
- Почему ты хочешь быть священником, Том?
- Так я смогу рассказывать людям, насколько сильно я люблю Иисуса. Так я смогу приблизить их к Нему, - последовал простой, но искренний ответ Александера.
- Этого недостаточно, - сказал Хэлфорд. - Дежурный ответ.
- Я хочу делать что-то для мира, а не для себя.
- Этого все равно недостаточно.
Но затем Александер шлепнул священнику на стол несколько диссертаций. Работы, написанные им самим. Современные применения трудов Игнатия, Фомы Аквинского, Кьеркегора, христианской философии, имевшей хождение в 90-ые годы. Александер закончил семинарию первым из своего класса, в возрасте тридцати двух лет.
Но вскоре он осознал, что ему никогда не дадут собственную паству. «Ты слишком ценный психолог, Том» - несколько лет было любимым оправданием Хэлфорда. Ценный? Иногда какой-нибудь священник отказывался от своих обязанностей, и работа Александера заключалась в том, чтобы вернуть его обратно. Обычно у него получалось, но он всегда задавался вопросом, правильно ли он поступает. Зачем заставлять человека делать то, что он больше не хочет делать? Все остальное время он сидел в маленьком кабинете за главным пасторским домом Ричмонда, пытаясь починить разбитые души людей. Священники никогда не приходили к нему по своей воле. Психотерапия была предписана им либо епархией, либо судом. У него бывало много алкоголиков и много предполагаемых педофилов. Антабус[4] для первых, поведенческая терапия для вторых. «Ты же священник, засранец ты этакий!» - кричал он на них. «Священники не лапают детей! И я не желаю слушать всякое либеральное дерьмо про тяжелое детство и гормональные нарушения. Ты - священник и ты несешь ответственность! Люди доверяют тебе из-за этого жалкого воротничка у тебя на шее, и ты имеешь перед ними обязательства. Если еще попытаешься мутить с детишками, отправишься в гребаную тюрьму, и там узнаешь, что такое настоящее сексуальное насилие. Этого ты хочешь, крутыш? Хочешь стать тюремным „петушком“? Ты хоть понятие имеешь, что заключенные делают с педофилами на „киче“? Они превратят тебя в мальчика для траха. Они в два счета превратят тебя в „опущенного“, и каждую ночь будут менять тебя направо и налево за сигареты. Но это будет наименьшим из твоих забот, потому что если повторишь, я тебе так надеру задницу, что тебя родная мать не узнает.»