Энни остановилась возле бледного гранитного камня. Надпись, очевидно вырезанная вручную, гласила: СИССИ.
И больше ничего.
У подножия лежал высохший букет желтых эхинацей и мадий. Вчерашние приношения, - предположила Чэрити.
- Это могила твоей матери, милая, - наконец, произнесла Энни. - Моей сестры.
Чэрити уже знала основные детали. Ее мать покончила с собой вскоре после ее рождения, а потом ее муж - отец Чэрити - погиб при взрыве на шахте. Чэрити никогда не видела фотографии матери. Тогда в этих краях все были слишком бедными, чтобы позволить себе фотокамеру.
Тетушка Энни с трудом сдерживала слезы.
- Просто мне очень жаль, Чэрити, что все сложилось не так, как должно было, - всхлипнула она. - Надеюсь, что ты это понимаешь. И надеюсь, что Сисси это понимает.
- Конечно, она понимает, Тетушка Энни, - утешающе сказала Чэрити. - Ты сделала все возможное, чтобы вырастить меня. И в том, что власти штата забрали меня, нет твоей вины.
Но Чэрити не знала, чем еще ее утешить. Это было трудно. Я стою перед могилой моей матери, - сказала она себе. Это было странное ощущение.
Энни подняла старые высохшие цветы и заменила их на новые. Но вторую охапку оставила в руках.
- Она была чудесным человеком, твоя мать, - сказала Энни. - Хорошей женщиной и хорошей матерью. Но она просто позволила плохим вещам случиться с ней...
С грустью в голосе, Чэрити задала вопрос, который мучил ее.
- Как... как она покончила с собой?
Энни моргнула и посмотрела на скудно помеченную могилу.
- Сейчас я не могу говорить об этом, милая. Но я понимаю, что ты имеешь право знать о своей маме. И я расскажу тебе об этом позже, когда вернемся в дом.
- Хорошо, Тетушка Энни.
Но женщина выглядела подавленной, она походила на стройную, величественную лозу, изнуренную палящим солнцем.
- Чэрити, если не возражаешь, можешь взять эти старые цветы и подождать меня возле дорожки. Я буду через минуту.
- Конечно, Тетушка Энни, - согласилась Чэрити, забирая высохший вчерашний букет.
- Здесь есть... еще одна могила, которую мне нужно навестить, - сказала пожилая женщина.
Чэрити сделала, как ее просили, тайно радуясь тому, что ей удалось уйти из-под палящего солнца. С дорожки тетю было видно уже плохо, лишь смутную фигуру в волнистом платье, двигающуюся по рядам. Затем она остановилась, и, казалось, с еще более глубокой печалью посмотрела вниз.
Она стояла перед еще одной могилой и рыдала.
Чья это... могила? Чэрити изнывала в догадках.
Неужели у Энни были здесь еще родственники? Ну, конечно, были. Она же сказала, что это - семейное кладбище. Но вопрос изводил Чэрити, словно зуд от расчесанных комариных укусов. Чья же это могила? - гадала она. Чья?
Она моргнула и посмотрела на жгучее солнце. Этот вопрос не шел у нее из головы.
2
- Так что же вы думаете? - спросила Джеррика. В открытые окна «Мерседеса» дул ветер. - Разве не находите это странным?
- Все это место странное, - ответил отец Александер. - Мой босс странный. Вся Католическая Церковь странная.
Он избегал прямого ответа на вопрос. В этом, как она уже выяснила, он очень преуспел.
- Бросьте, святой отец! Замуровывать административный офис это одно. Но ту комнату в подвале?
- Мы даже не знаем, что там находится комната, - напомнил он ей. Он пытался пробить стену в подвале кувалдой, как он это сделал наверху. Но ему это не удалось. Он сказал, что кто бы ни клал эти кирпичи, это была вовсе не та бригада, которая схалтурила в административном офисе.
Он лишь слегка сколол поверхность новых кирпичей.
- А что еще более странное, это фотокопии планов, - добавила она. - Что там сказано про подвал? Что он не предусмотрен?
- Не вырыт, - поправил он. - И не спорю с вами. Думаете, мой гребаный начальник дал мне обновленные планы? Согласно этим, там даже нет подвала. Что это за херня?
Джеррика снова почувствовала странное возбуждение в присутствии этого священника-сквернослова. Непривычно было слышать такие вещи из уст духовного лица.