Давай. Трахай меня жестче. Трахай, пока не пойдет кровь.
Он так и делал, не колеблясь. Она продолжала кончать.
Я так тебя люблю, моя драгоценная сучка.
Он извлек из нее свой пахнущий мускусом член, и принялся дергать его, брызгая семенем прямо ей в глаза, и резкое жжение дошло до самого ее сердца. Слюна лилась у нее изо рта, как из крана. Она глотала безумное наслаждение, словно змея гусиные яйца.
Втягивала.
Втягивала в себя, высасывала последние, самые вкусные капли, чувствуя на языке их порочную соль.
Но затем сон снова сменился, обернувшись мерзким обманом. На ней лежал уже не священник, а кто-то другой. Кто-то настолько темный, что казалось, будто его и не было вовсе. Кто-то страшный.
Уродливые зубы поблескивали в лунном свете.
Гигантская рука гладила Энни по щеке.
Я так тебя люблю, моя драгоценная тетушка...
4
Чэрити тоже видела сны, как и прошлой ночью. Ее кожа, казалось, светилась от наслаждения и предвкушения. Она раздвигала ноги перед всеми любовниками из ее прошлого. Соски у нее горели огнем, лицо пылало от жары, которая растеклась по телу, устремляясь к паху. Ее лоно сочилось влагой...
Член погружался в нее, тело возлюбленного давило сверху. Она почти ничего не чувствовала, но это ей и не было нужно. Все, что ей было нужно, это - прикосновение, страсть, яркое ощущение того, что мужчину влечет к ней.
Его бедра пихнули ее несколько раз, сперва энергично, затем неуверенно. Даже в темноте она увидела у него лице капитуляцию.
- Извини. Просто... не получается.
Страсть Чэрити превратилась в компост.
Она смотрела, как он слезает с нее, спешно одевается и уходит.
5
Священнику тоже снились сны, хотя и не настолько обманчивые. Моя жестокость! Вот мой грех! - подумал он со слезами на спящих глазах. Господь всемогущий. Прости меня.
Те два баклана, те два засранца. Он избил их, задал им трепку. Посреди его сна стоял Иисус, нахмурившись и куря сигарету.
- Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую, - сказал ему Царь Христос. Затем добавил: - Ты облажался, священник. Разозлил меня до блевоты. Что, черт возьми, с тобой такое? Я должен сорвать с тебя твой гребаный воротничок и засунуть в твою лицемерную глотку, поскольку ты не достоин носить его, братец. И это не просто какая-то сновиденческая болтовня. Это говорит Царь Царей. Это говорит Иисус Христос, дружище. И тебе лучше выкинуть из головы всякое дерьмо, поскольку в противном случае даже я не смогу спасти твою облезлую, дезертировавшую из Вьетнама задницу. Утренняя звезда зароет тебя так глубоко в первобытное дерьмо, что даже у самого Господа Бога не отыщется такой большой лопаты, чтобы откопать тебя. И не пялься своими бесстыжими глазками на ту блондинку, ты, набожный лицемер. Ты хоть понятие имеешь, в каком свете нас выставляешь? Ты же не какой-то там салдофон, трахающий сайгонских шлюх на Ту-До-Стрит и вытаскивающий свой член ради быстрого отсоса в каком-нибудь чертовом переулке! Ты - священник! Священник!
Александер открыто рыдал.
- Блин, мне очень жаль, Господи! Я не должен был бить этих парней! Я опозорил тебя! Мне стыдно! - Он захлебывался соплями. - Прости меня, Иисусе, умоляю тебя...
Иисус выбросил окурок, пожал плечами, закурил новую сигарету.
- Я прощаю тебя. - Затем он резко наклонился вперед. - Засранец! Мудак! Но слушай меня внимательно, потому что больше я с тобой возиться не собираюсь. Если не выбросишь из головы все дерьмо, дьявол прищемит тебе член покрепче, чем я! Хочешь каждую ночь тонуть в крови, сперме и дымящемся дерьме, и так целую вечность? Это можно устроить, и ты, мать твою, делаешь все для этого! - Затем угрюмое лицо Иисуса смягчилось. - Я не смогу взять тебя в Царство Небесное, пока ты не будешь того достоин.
- Знаю! - закричал Александер, сдирая горло в кровь.
- Носи этот костюм священнослужителя с достоинством.
- Буду.
Затем Царь Царей раздраженно заскрипел своими красивыми, белыми, идеальными зубами. - И не пялься своими бесстыжими глазками на ту блондинку! Если хочешь спасти ее, спасай, потому что места у нас на всех хватит. Но перестань смотреть на нее, как на какую-то десятибаксовую шлюху. Поскольку в противном случае, я дам тебе под зад так, что ты еще успеешь сделать мне педикюр своими зубами!
Александер откусил себе кончик языка, чтобы доказать свою решимость.