- Зачем? - спросила Джеррика.
- Ну, дорогая, чтобы убедиться, что он останется там на ночь. Гуп Гудер - чудесный, услужливый молодой человек. Но он может быть довольно надоедливым - в том смысле, когда дело касается женщин. Я не могла не заметить, что он неровно дышит к тебе, Джеррика. Поэтому решила послать его в город на денек, чтобы не путался у тебя под ногами.
Джеррика залилась краской.
- О, Энни, вам не стоило это делать. Мне он совсем не мешал.
- Я считаю иначе. Ты - гостья, и к тому же, подруга моей племянницы. Я не могу допустить, чтобы мой работник докучал тебе.
Александер удивленно приподнял бровь, но Чэрити не смогла скрыть улыбку.
- Когда вы едете в Ричмонд, святой отец?
- Прямо сейчас, - ответил он, поднимаясь на ноги. - Вернусь ближе к вечеру. Увидимся позже.
- Пока, святой отец, - почти одновременно сказали Энни и Чэрити. Но Джеррика вскочила и бросилась вслед за ним в фойе. Чэрити пыталась не подавать вида, что подслушивает, но у нее это плохо получалось.
- Святой отец! - сказала Джеррика из другой комнаты. - Позвольте мне поехать с вами!
Пауза.
- О, ладно, - согласился священник.
Затем они вышли из дома.
- Бедная девочка, - сказала Энни. - Она слишком увлеклась святым отцом.
- Похоже на то, - сказала Чэрити.
- Но должна признать, я сама нахожу его очень привлекательным, и даже больше, учитывая его веру.
- Священники всегда производят такой эффект. Думаю, это из-за их закрытости, так сказать.
- Ты права, дорогая. Чем недоступней мужчина, тем он привлекательней.
Чэрити затихла, задумавшись. Почему у меня нет мужчины? - задалась она вопросом. Почему все идет насмарку, я даже не знаю, почему? Она почувствовала желание продолжить разговор на эту тему, возможно, даже поделиться с тетей самым сокровенным. Хотя какой в этом смысл? Она лишь выставит себя в глупом свете.
- Можно тебя кое о чем спросить, Чэрити? Мне кажется, или у Джеррики какой-то странный вид?
Она тоже это заметила, - подумала Чэрити. Но что она могла сказать?
- Думаю, ты права. Она кажется... встревоженной. Но это, наверное, просто потому, что здесь для нее все по-другому, - попыталась она объяснить. - Она - городская девушка. Не привыкшая к сельской жизни.
Энни кивнула.
- Не подумала об этом.
Чэрити сменила тему.
- Не хочешь собрать цветов и сходить на кладбище?
Тетушка склонила голову и положила руку на лоб.
- Обычно я не пропускаю ни одного дня, но честно, Чэрити, сегодня я чувствую себя такой вымотанной, что сейчас, наверное, прилягу, если не возражаешь.
- Тебе нужно отдохнуть, - согласилась Чэрити. - Вчера ты сильно переволновалась. Пойди, поспи. И будешь в полном порядке.
- Ты уверена?
- Конечно, Тетушка Энни. Поспи, и поговорим позже.
- Ты такая добрая. - Энни встала и направилась к себе в комнату. - Но обещаю, сегодня я приготовлю такой ужин, что не поверишь.
- Хорошо, Тетушка Энни. Отдохни, как следует.
Чэрити посмотрела тете вслед. Оставшись одна, она задумалась, что будет делать сегодня.
И тут...
Ее глаза широко раскрылись.
Я знаю, - подумала она.
2
- Выкладывай, - потребовал Александер.
- Что? - спросила Джеррика, застегивая ремень, когда «Мерседес» сворачивал на 23-е шоссе.
- Не пудри мне мозги. Ты же под кайфом. Ты - обдолбанная, Джеррика. Ведешь себя так, будто сидишь на третьем рельсе метро. - Священник сердито посмотрел на нее. - Что это? «Кокс»? Героин? «Спид»? Ты что-то принимаешь.
Она виновато опустила голову.
- «Кокс».
- Засранка! Так и знал! - едва не закричал Александер. - Не хочу читать тебе лекцию, Джеррика, ты слышала ее сотни раз. Скажу лишь вот что. Жизнь - это божий дар, мать твою... и посмотри, что ты с ним делаешь.
Джеррика тихо всхлипнула. Она знала, что он прав.
- Я... - начала, было, она. Как она могла ему объяснить? Как могла рассказать о своем проклятии, и о том, как если не одно, так другое? Он ее закопает. Поэтому она просто сказала:
- У меня кое-какие проблемы.
- О, перестань! - взревел он. - Дай, наканифолю свою гребаную скрипку, Паганини! У тебя проблемы. Черт, Джеррика, у всех есть проблемы, но никто не использует их, как оправдание их наркозависимости.
Термин «наркозависимость» прозвучал для нее равноценно удару молота о камень. Я - наркоманка, - осознала она, хотя глубоко внутри, даже все те годы, когда она не касалась «кокса», она знала это. Священник был просто в бешенстве.