Но флёр влечения и восхищения, да и любви, быстро слетел, когда после регистрации брака, он ударил её, приревновав к своему другу, который был свидетелем на их свадьбе. Парень просто улыбнулся ей, а она имела неосторожность улыбнуться ему в ответ.
— Ты вела себя, как уличная девка! — кричал на неё Павел, когда она ревела в туалете кафе, которое они сняли для празднования мероприятия. — Ты опозорила меня! Приличная женщина не имеет права так улыбаться. Призывно! Сексуально! Развратно!
Лена же только всхлипывала, радуясь, что в салоне ей сделали макияж используя водостойкую косметику.
«Чтобы красота не поплыла от слёз счастья», — произнесла мастер, которая творила волшебство.
От «счастья» невеста проревела почти час. Пока жених, а теперь уже полноценный супруг, не пригрозил ей ещё более сильными увечьями, если она не перестанет сопли по лицу размазывать. Она и перестала, надеясь, что всё произошло только из-за того, что Павел сильно перенервничал.
Но время шло. А ничего счастливого в жизни молодой женщины так и не случилось. Кроме постоянных побоев, вечно недовольного супруга. Теперь последствия его ревности сносила только она.
— Какая же ты развратная, Ленка, — обычно начинал он свою проповедь, по возвращению из гостей. — Все мужики вечно на тебя пялятся и облизываются. А ты, — тут он всегда произносил длинное ругательство, — то задницу отклячишь, то грудь выпятишь.
А она молчала. Вжимала голову, съёживалась в комок, ожидая наказания. Хотя и юбки стала носить до пят, и даже летом ходила или в водолазках или в рубашках. Краситься перестала. Волосы убирала в старческий пучок. И улыбаться… Нет, она давно перестала улыбаться. Даже себе, глядя в зеркало.
«И зачем же Толя приходит? — ныло сердце Елены. — Растревожил мне душу. Не надо мне ни любви, ни воспоминаний, ни жалости бывших поклонников. Ничего не надо. Ничего не хочу…»
Она отошла от окна, но что-то внутри ёкнуло: «Он ждёт… Ждёт её…»
Глава 2
Женщина уменьшила огонь конфорки и помешала суп половником. Сегодня в меню был борщ, любимое блюдо Павла.
Лена вздрогнула, когда услышала что кто-то открывает входную дверь ключом. Она погасила огонь, накрыла кастрюлю крышкой и поспешила в коридор встречать супруга.
— С возвращением, — тихо произнесла Лена, стараясь понять, в каком настроении вернулся Павел.
— Привет, — небрежно бросил ей мужчина, снимая обувь.
«Он выпил», — сразу определила женщина и внутренне сжалась. Она знала, что в подвыпившем состоянии он становился совершенно неадекватным.
— Устал? — робко спросила у него, помня, что его раздражает, когда она молчит.
— А ты как думаешь? — недовольно проворчал Павел, направляясь в ванную комнату.
— А я сегодня борщ приготовила, — решила она перевести тему разговора в другое русло, поскольку слушать его лекцию о том, что он единственный добытчик в их семье она не хотела. Женщина прекрасно помнила, какие сцены он ей устраивал, настаивая, чтобы она бросила работу. Учитель английского языка не может достаточно заработать. А если так, то и смысла в её потугах муж не видел. Как же ей завидовали сотрудницы, ещё бы, богатый муж, что и работать не нужно. Сиди себе дома, да плюй в потолок. Только никто не знал, что Лена после увольнения стала и домработницей, и уборщицей, и прачкой, и поваром и любовницей, но чаще всего грушей для битья. Лена не знала, кто придумал поговорку: бьёт, значит любит. Видимо, только тот, кого в жизни никто ни разу не ударил. Потому что человек, который хоть однажды испытал насилие над собой, никогда не скажет, что это проявление любви.
— Борщ — это хорошо, — ухмыльнулся Павел, вытирая руки полотенцем.
Он вальяжно прошёл на кухню, сел во главе стола.
— Ну, и долго мне ещё ждать придётся? — нетерпеливо произнёс он.
— Одну минуту, — засуетилась Лена, доставая тарелку и наливая суп.
— Ты же прекрасно знаешь, что я не люблю ждать, — недовольно хмыкнул мужчина, вертя в руках ложку.
— Вот, — поставила она перед ним тарелку.
Павел зачерпнул немного ярко-бордового содержимого из тарелки и сморщил нос.
— Что это за бурда? — он одним движением смахнул тарелку на пол.
«Бах». Тарелка разбилась. Борщ разлился кровавым пятном на полу, забрызгав нижние шкафчики кухонного гарнитура.
— Неумеха и растяпа! — закричал Павел. — Посмотри, что ты наделала.
— Прости, — тихо прошептала она.
— Сколько раз тебе говорить, что в борще ложка должна стоять! А у тебя? Жижа! А жиже самое место под ногами.
— Пашенька, — промямлила женщина, ища, чем можно убрать осколки. — Прости, — не удержалась она и шмыгнула носом.