— Сейчас, я узнаю все твои секреты, — он еле дождался, когда загрузится программа и затаив дыхание, принялся изучать журнал посещения сайтов.
Через полтора часа, мужчина оттолкнул от себя бесполезную «машину», так как выудить из неё ничего интересного не удалось. Жена не зависала в соцсетях, а посещала только различные кулинарные блоги и странички по вязанию.
— Тихушница! — злился он. — Могла бы и пожрать мне приготовить.
Он направился в ванную комнату, надеясь, что холодный душ сможет взбодрить его.
Но… чуда не произошло… Зубы начали стучать, а мыслей здравых так и не появилось.
— Что же делать? — уплетал Павел бутерброд с сыром и ветчиной, запивая томатным соком. — Придется видимо к Ваське обратиться за помощью, — пришёл он к неутешительному выводу, так как помнил, какую длинную и нудную лекцию ему прочитал приятель, когда догадался, что Павел время от времени поднимает руку на жену. Твердил что-то об освидетельствовании. О суде… Но сам обещал молчать, хоть и работает в органах. Как говорится, и на том спасибо, что не полез в чужой монастырь со своим уставом.
«Может прямо сейчас метнуться? — осенило его. — Всё равно выбора другого нет».
Мужчина бросил недоеденный бутерброд в мусорное ведро и решил не откладывать визит к приятелю.
Спускаясь по лестнице он столкнулся с соседом, которого весь двор за глаза называл «Собачником». Мужчина как раз возвращался с вечерней прогулки с питомцем, который своим лаем доставлял много неприятностей жильцам дома.
— Добрый вечер, — поздоровался с Павлом мужчина.
— Добрый, — буркнул тот, желая поскорее обойти надоедливого старика, вечно болтающего о своей псине.
— Смотрю, жена не успела на отдых уехать, как муж тоже на ночь глядя куда-то собрался, — произнёс себе поднос любитель животных.
— Что? — воскликнул Павел, так громко, что собака заскулила. Он развернулся и поднялся, догоняя старика. — Что ты только что промямлил? — прокричал, совершенно себя не контролируя, схватив человека за грудки.
— Отпустите, — возмутился мужчина, покрывшись испариной.
— Что там про жену, вякнул? — напирал на него Павел.
— Я видел её несколько часов назад с чемоданом в соседнем дворе. Она разговаривала с беременной женщиной.
«Ольгой?» — удивился Павел.
— А потом подъехал мужик на большой импортной машине. Частник, кажется, и она укатила, — заикаясь пояснил Собачник.
— Куда?
— Откуда я знаю. Я специально не прислушивался, но они разговаривали об отдыхе. Точно, об отдыхе с сестрой.
— С сестрой, говоришь, — отпустил мужчину, скрипя зубами Павел.
— Больной, — выкрикнул старик, перед тем как скрыться в своей квартире.
— Прости, Васька. Но придётся мне твою беременную кобылу потревожить.
Часть 30
Лена нервничала, сидя на кровати, ожидая приятеля Толика.
«Что же теперь делать?» — косилась она на дверь, за которой пару минут назад скрылся Анатолий, явно расстроенный увиденным. А на неё же, наоборот, накатилась какая-то непонятная апатия и подозрительное спокойствие. Будто камень тяжёлый упал с груди, который не давал вдохнуть полной грудью.
Женщина давно жила с этой постыдной болью, от своей ничтожности и безысходности, а сейчас испытала какой-то ненормальный, опьяняющий всплеск эйфории, что кто-то ещё знает… Её «грязный» секрет.
Никто не проявлял такое участие к её проблеме с мужем. Уже очень давно. Нет. Никто и никогда не заботился о ней так, как это делал Толя.
«Какой же бестолковой я была, — вздохнула она, — что когда-то оттолкнула тебя. Ведь мы могли бы дружить всё это время. Ты мог бы стать мне братом, которого у меня не было, и о котором я мечтала, особенно в самые тяжёлые моменты семейной жизни с Павлом. А что теперь? Жалость? Сочувствие?»
Ей не хотелось жалости от него. Ей хотелось, чтобы он восхищался ей, как делал это когда-то. От этих мыслей щёки разрумянились, а глаза заблестели.
Лена услышала мужские голоса и напряглась.
— А вот и мы, — слишком сухо произнёс Анатолий, входя в комнату вместе с молодым мужчиной, приблизительно одного с ними возраста, высокого, сухощавого, со светлыми волосами и такими же голубыми глазами, как у неё, только немного темнее. Он был в чёрных потёртых джинсах и серой футболке с рисунком гоночного автомобиля на груди.
— Лена, — продолжил Толя, — это мой хороший приятель, Григорий. А это Елена, моя, — он запнулся, — подруга.