— Нет.
— Ну и лопух же ты, Мацек. Промажешь — и останешься ни с чем, а так ни за что ни про что у тебя будет пять фигурок.
— Не хочу.
— Ладно, дам тебе шесть солдат, мне не жалко.
— Не нужны мне твои шесть солдат, — стоял я на своем. — Буду бросать.
Я осторожно зажал камень между большим и указательным пальцами. Отвор водосточной трубы казался мне глазом. Я вглядывался в этот глаз, одновременно занося руку. Замах.
Попал!
Яцек молчал. С независимым видом он сплюнул сквозь зубы и растер плевок каблуком. Казалось, что произошедшее никак его не касалось.
— Давай этих солдатиков, — сказал я. — Счет пять — четыре.
— Бросим еще по три раза, согласен?
— Нет. Мы договорились по десять камешков.
— Ну и жадина же ты! — Яцек презрительно пододвинул ко мне коробку с солдатиками. — Бери, радуйся.
Он пошел к дому. Я поднял коробку и поглядел в сторону сторожки. Клаус все еще стоял на крыльце. Он неподвижно уставился на красную коробку с солдатиками в моих руках.
— Комм, — я махнул ему рукой. — Иди-ка сюда.
Он неуверенно подошел. Я наугад достал одного солдатика и почти без размаха бросил его в отвор оцинкованной трубы. Бросок оказался точным — солдатик даже не зацепил края трубы. Коробку с остальными я сунул ему под мышку.
— Гитлер капут, — сказал я ему ободряюще. — Дер, ди, дас, капуста, квас. Абракадабра! — Больше я ни слова не знал по-немецки. Он забормотал что-то неразборчивое и хотел ухватить меня за руку, но я, не слушая, побежал домой. Меня распирало от радости, что не пришлось расставаться с ножиком.
Яцека я обнаружил в сарайчике рядом со сторожкой.
— Вообще-то с тобой теперь не стоило бы разговаривать, — хмуро проворчал он.
— Почему?
— А за этот твой номер с солдатиками. Подлизываешься к фрицу?
— Нет, — возразил я. — Я ведь честно выиграл у тебя коробку. А ведь мог и нож проиграть.
— Так зачем же тебе понадобилось рисковать?
— А просто так… А солдатики эти мне не нужны, вот я и отдал их Клаусу.
— Мог бы и мне отдать.
— Но это были его солдатики.
— Опять ты за свое?
— Отстань, — не выдержал я. — Гитлеровцы это одно, а Клаус — совсем другое. Что у него с ними общего?
— Может быть, ты с ним решил дружить?
— Отстань, — повторил я. — Он самый обыкновенный парень, как любой другой. Только что размазня — позволил отобрать у себя эту коробку.
— Попробовал бы не дать! — Яцек презрительно рассмеялся. — Я бы справился с ним одной левой. Да и все равно я у него их заберу.
— Теперь это мои солдатики, — сказал я. — И только я могу их у него забрать.
— Ладно, не злись. — Он похлопал меня по плечу. — Солдатики — это мелочь. А я знаю одну очень интересную вещь.
— Что?
Он наклонился ко мне так близко, что губы его почти касались моего уха.
— Никому не скажешь?
— Никому.
— Ни слова? Обещай.
— Честное слово — никому.
— Хорошо, — прошептал он, — я тебе верю. Так вот, слушай. Город наш находится на воссоединенных землях, знаешь?
— Это все знают.
— Когда-то очень давно немцы отобрали эти земли у нас, а теперь им пришлось возвратить их. А сами они теперь должны выехать в Германию. Все. И через несколько дней они поедут.
— А ты откуда знаешь?
— Батя говорил. Он работает в магистрате и сказал, что все немцы через три дня выезжают отсюда. Только это — секрет.
— Подумаешь — секрет…
— Погоди, это еще не все. Знаешь тех двух фрицев, которые живут в соседнем доме?
— Видел их несколько раз, ну и что?
— Этой ночью они стаскивали в подвал какие-то ящики. Потихоньку, чтобы никто не видел.
— А ты откуда знаешь? — спросил я.
— Азор просился погулять, вот мне и пришлось его выпустить. Тогда-то я их и заметил.
— А что они прятали?
— Как — что? — прошептал Яцек мне в самое ухо. — Наверняка оружие. Как только они уедут, мы сразу же в подвал и найдем эти ящики.
Кому не хотелось бы стать обладателем настоящего пистолета? Я представил себе, как мы спускаемся в подвал, находим ящики, вскрываем их, а там лежат перед нами новехонькие парабеллумы, браунинги, кольты, маузеры — выбирай на любой вкус.
— А потом что с ними делать? — спросил я. — Ведь всюду развешаны объявления, что оружие нужно сдавать в комендатуру города или в милицию. Я сам читал…
— Вот мы и сдадим, — успокоил меня Яцек. — Только по одному оставим себе.
— Нельзя так.
— Вот дурак, никто же не узнает. А потом выберемся подальше в горы и постреляем.