Понимать-то я понимал, но это ничуть не избавляло от мучительного сосания в желудке, легкой тошноты и головной боли. И я продолжал постоянно думать о хлебе.
Мой ближайший друг Мишка был фантазером. Шли мы как-то по едва заметной лесной тропинке, вокруг которой стеной подымались сосны и ели, здесь царили полумрак и влажная прохлада, солнечные лучи не могли пробиться сквозь путаницу ветвей и терялись в нескольких метрах над землей.
— А я здесь вчера на медведя наткнулся, — неожиданно объявил Мишка.
— И что? — испугался я не слишком сильно, потому что медведи здесь не были чем-то исключительным и зачастую подходили к самой деревне.
— Бросился на меня.
— Врешь…
— Не сойти мне с этого места — бросился!
У меня от страха по спине забегали мурашки, а губы стали подрагивать, так что пришлось их прикусить. Разъяренный медведь!.. Я представил себе сбитого с ног Мишку и огромные медвежьи лапы, рвущие на нем одежду, а выше — грозные клыки и маленькие, горящие злобой глазки…
— А ты что?!
— Я успел ухватить ветку и как врежу ему по носу. Ведь нос у медведя — самое чувствительное место. Он остановился, но только на одну минуту. А потом взревел, да так, что сосны закачались, поднялся на задние лапы и… — Тут Мишка сделал паузу и наклонился, чтобы пробраться под преграждающим путь полусгнившим поваленным стволом.
— Ну, и что?!
— Конец бы мне пришел, сам понимаешь. Я даже глаза зажмурил, но тут внезапно — бух! Выстрел. Я глаза открыл и вижу, что медведь валится на землю.
— Дядя Иван? — спросил я.
— Ну, а кому же еще здесь быть?
Этот дядя Иван был загадочной личностью, легендарным охотником, увидеть которого собственными глазами удавалось пока что одному только Мишке. Поначалу я понимал: дядю Ивана Мишка попросту выдумал. Но мечтать о встрече с таким человеком было очень приятно, и, незаметно для себя, я и сам почти поверил в его существование.
— А где же он — этот твой медведь? — спросил я, а моему воображению сразу же представилась огромная порция великолепного жаркого.
— Дядя Иван забрал его к себе. Я же говорил тебе, какой он сильный. Легко забросил целую тушу на спину…
— Врешь…
— Не сойти мне с этого места. Знаешь какой он — дядя Иван? Вот с эту сосну. А плечи у него — во́! — И Мишка развел руки как можно шире.
Я заглянул в его серые, чуть прищуренные глаза. Они ответили мне честным, искренним взглядом, в котором не было и тени лукавства.
— А тебя он позвал к себе?
— Конечно же, позвал. Как всегда. Просидел у него до самого вечера. Тушу он освежевал, вырезал кусок помягче и тут же на огне зажарил. Обожрался я у него так, что еле до дому добрел.
Рот у меня так наполнился слюной, что мне пришлось даже несколько раз плюнуть, но это не очень помогало.
— А на прошлой неделе, — продолжал Мишка, — когда я был у дяди Ивана, так мы ели с ним пшенную кашу со свиным салом. Я срубал целый котелок и чувствую — не могу больше. Отодвигаю потихоньку, а он все подбавляет. А в каше этой сала больше, чем самой каши. Так переел тогда, что сейчас хоть силком заставляй — в рот бы не взял.
— Врешь, — робко возражал я, пытаясь одновременно втянуть живот, чтобы не так сосало под ложечкой. — Брось трепаться, никогда не поверю…
— А я тебя и не заставляю верить, — отозвался Мишка. — Не веришь и не надо.
С минуту я молча брел за ним, старательно глядя на тропинку, заваленную множеством поросших мхом и очень скользких веток. Впереди мелькала слегка ссутуленная спина Мишки, выбивающиеся из-под шапки рыжие волосы и мерно покачивающиеся плечи.
Не забывая следить за тропинкой, я все же изредка поглядывал на друга. Он шел мягким пружинистым «таежным» шагом, которому научился у отца.
— А где он живет? — спросил я наконец.
— Дядя Иван? Известно — в тайге.
— Но где в тайге?
— Там… — Мишка неопределенно махнул рукой. — Не сразу к нему попадешь.
— И у него там дом?
— Небольшая такая заимка из толстенных сосновых бревен. А внутри все выстлано шкурами диких зверей. Красота…
— Однако я никак не пойму, — сказал я, — откуда только у него берется столько еды?
— Охотится, — милостиво пояснил мне Мишка. — Он же лучший охотник во всей республике.
— Охотится в тайге на пшенную кашу? — Я иронически улыбнулся.
— Но, но… Полегче!.. — грозно насупился Мишка.
Мне совсем не хотелось набиваться на ссору. Дело в том, что у меня уже давно теплилась надежда на то, что в один прекрасный день Мишка все-таки приведет меня к дяде Ивану или еще лучше: мы неожиданно встретимся с ним в тайге.