— Я и сам знаю, что он лучший охотник в республике, — поспешно согласился я. — К тому же он еще и спас тебе жизнь.
Мало-помалу Мишка сменил гнев на милость. Он пошел тише и я поравнялся с ним.
— Может быть, он когда-нибудь позволит мне привести к нему тебя. Ох и наедимся же мы тогда по-царски!
Я поднял с тропинки еловую ветку и с размаху швырнул ее в чащу, а потом по-дружески обнял Мишку за плечи.
— Слушай, Мишка, — проговорил я, — а не мог бы ты у него расстараться для меня хоть куском медвежатины? Или хоть немножко выпросил бы пшенной каши, а?
— Ничего не выйдет, — вздохнул Мишка. — Дядя Иван ничего не разрешает выносить. На месте ешь, хоть лопни, но с собой брать нельзя.
Я промолчал. Под веками я ощутил жжение, а под ложечкой засосало просто нестерпимо. Чтобы Мишка ничего не заметил, я стоял потупившись в землю. Но он все-таки заметил.
— Не горюй, — сказал он. — Я попрошу дядю Ивана, чтобы он разрешил мне привести тебя. Или украду у него кусок мяса.
— Воровать нехорошо… — неуверенно возразил я.
— Да? — рассмеялся Мишка. — А есть охота? А вообще-то как знаешь.
И мы повернули к деревне, потому что тропка здесь кончилась, растаяв в непролазной гуще среди бородатых зарослей мха и зыбкой болотной зелени.
…Лепешки выглядели так аппетитно, что у меня просто челюсти свело — белые, пухлые, с коричневой румяной корочкой.
Вера Антоновна — наша соседка — поставила на стол миску, и я хотел уже было наброситься на это чудо, однако мать придержала меня за рукав.
— Погоди, — проговорила она. — Давай я сначала попробую.
Я был возмущен до глубины души: ведь мама весь день просидела дома, я же только что вернулся с прогулки по лесу, а ведь ничто так не развивает аппетит, как свежий лесной воздух. С неохотой я чуть отодвинулся от стола. Мама взяла лепешку, надкусила ее и тут же поморщилась… Дольше я уже не мог дожидаться. Схватив лепешку, я чуть ли не целиком затолкал ее в рот.
Полынь! Я тут же все выплюнул на пол.
— Это только сначала невкусно, — сказала Вера Антоновна. — А потом горечи уже не замечаешь. Есть можно.
— Что это? — спросил я, все еще чувствуя во рту невыносимую горечь.
— Березовая кора, — пояснила она. — Мы ее размалываем как муку. Нужно откусывать маленькими кусочками и долго жевать. Постепенно привыкаешь к такому вкусу. Попробуй.
— А он не отравится?
— С чего это вдруг? Моя Катя ест их за милую душу, и ничего ей не делается.
Я откусил крошечный кусочек. По-прежнему горько, но теперь я старался не обращать внимания на горечь и продолжал жевать. Вскоре я уже мог проглотить прожеванное. Постепенно я прикончил всю лепешку. Вкус у нее был отвратительный, но сосание в желудке прекратилось.
Услышав знакомый свист, я прихватил еще одну лепешку и выбежал из дома. На улице меня поджидал Мишка.
— Что это у тебя? — спросил он, жадно поглядывая на лепешку.
— Так, ерунда, — скромно отозвался я. — У дяди Вани небось тебе достается кое-что повкуснее.
Мишка кончиком языка облизал губы.
— Это само собой, — ответил он. — Но и эта… тоже… Дашь попробовать?
— Но ты-то, наверное, не голодный.
— Само собой… Я это просто так, потому что уж очень вкусно выглядит. Я вообще люблю лепешки. Дядя Иван их еще сметаной заливает и посыпает сверху сахаром.
Я судорожно сжал зубы. Мишка, как я заметил, сделал то же самое. От лепешки он не отводил глаз.
— Возьми, — сказал я. — Я это специально для тебя вынес.
Он сразу же отхватил огромный кусок. Тут же лицо его странно искривилось, а я разразился хохотом.
— Свинья ты! — И он отшвырнул лепешку, но мне удалось поймать ее на лету.
— Вкуснятина! — Я отламывал крохотные кусочки и жевал их с блаженным выражением на лице. — Может, у дяди Ивана лепешки и лучше этих, но для меня и такая сойдет.
— Ты можешь это есть? — Мишка уставился на меня подозрительным, недоверчивым взглядом.
— А почему бы и нет?
— Так ведь горько.
— Тебе показалось.
Он никак не мог понять. Надув впалые щеки, он внимательно следил, как я жую.
— Может, мне и в самом деле показалось… — неуверенно пробормотал он. — Слушай, а еще ты можешь принести такую?
Я вбежал в избу и через минуту вернулся с новой лепешкой.
— Ты откусывай маленькими кусочками, — поучал я, — чтобы привыкнуть к горечи. А потом пойдет как по маслу.
Мишка послушался.
Так он съел целую лепешку. Я объяснил ему, что это — березовая кора, которая помогает приглушить чувство голода.