— Ух! — сказал Толюн.
— Что, видал? — довольный, спросил дед.
Толюн мотнул головой и потянулся к удилищу:
— Дай, дедушка, я тоже порыбачу.
— Ишь рыбак нашёлся! — заворчал дед, бросая рыбку в ведро с водой.
Толюн засопел от обиды.
— Ну ладно уж. — Дед наладил на крючок тёмно-красного червячка и протянул удочку Толюну. — Попробуй рыбацкого счастья. Вот тебе с козявочкой.
Толюн взял удилище и стал смотреть на поплавок. Прыгает поплавок, кружится, ныряет на течении. Толюн смотрит. Даже глазам больно.
Вдруг дед не своим голосом крикнул:
— Подсекай!
От неожиданности Толюн дёрнул удилище и повалился на берег. А рядом с ним рыбка прыгает.
— Это я её? — удивился Толюн.
— А кто же! С уловом тебя! — поздравил дед. — Брось-ка её в ведёрко.
— Не-е, я её в шапку! — сказал Толюн: рыбку-то он сам поймал, а если в ведро — кто узнает?
Дед засмеялся:
— Шапочку надень. Ветрено. А рыбке твоей мы найдём место. — Он бросил её в зелёную кружку с водой. — Хорошо порыбачили, а теперь домой надо собираться. Тебя как звать?
— То-люн.
— О, Натолий, выходит. А где проживаешь, Натолий?
«Хитрющий дед, — подумал Толюн. — Рыбку себе взял, а меня хочет домой отправить».
Толюн глядел в кружку, где, дёргаясь хвостиком, плескалась его рыбка.
— Ты чей же будешь? — опять спросил дедушка.
Толюн заморгал глазами. Он решил немножко схитрить:
— Я ничей, дедушка. А живу у птицы. У неё четыре крыла. Это такая большая птица-уродка.
— Как? Как? — вытаращил глаза дед.
— А так, — сказал Толюн. — У птицы такой длинный-предлинный хвост; как накроет она хвостом землю — сразу наступает ночь.
— Ночь?! — ахнул дедушка. — Ай-я-яй! Я и то гляжу — птичий сынок мне повстречался. Сразу не могу признать чей, по хохолку твоему рыженькому вроде петушиный, а по характеру — индюшиный. И где это я тебя видел? Не в соседней ли с нами деревне та птица живёт?
Толюн промолчал.
— Ну вот что. Надевай-ка шапчонку и пошли до дому.
Дед собрал удилища и зашагал к дороге. Что же Толюну — оставаться? Он надел кепку и пошёл за ним.
Солнце поднялось высоко. Крепко припекало. Бултыхалась рыба в ведре, скрипели мокрые дедовы сапоги. А Толюн держал зелёную кружку и всё время заглядывал в неё — боялся, как бы рыбка не выпрыгнула.
Некоторое время они шли молча. Толюн узнал дорогу. Далеко из-за бугра высунулась знакомая мельница.
— А скажи, птичий сынок, нет ли у тебя сестрички? — спросил дедушка. — Такой шустрой девчоночки в белом платке?
— Сестрички? — переспросил Толюн. Он решил быть теперь осторожным и хитрым, а потому ответил: — Не знаю.
— Ага, — улыбнулся дед. — Скажи, а если бы у тебя была сестричка, то как бы её звали?
— Анютка, — сказал Толюн.
— А в какой бы она класс ходила?
— В четвёртый.
— И дружно бы вы жили?
— Дружно, только она меня колотит, — пожаловался Толюн. — За волосы таскает. Маленьким-то плохо жить.
— Ну уж какой ты маленький, ты ведь делом занимался, рыбачил, сказал дедушка.
— Ага, — согласился Толюн. — Во какая рыбка — серебренькая!
И тут Толюн заметил, что навстречу из-за бугра поднимается Анюта. Платок у неё растрепался, из-под него торчали косички.
— Вон она, Анютка! — шепнул Толюн и спрятался за деда.
Анюта заметила брата и ещё издали закричала:
— Он-то разгуливает! А я с ног сбилась! Глазки обревела…
Подбежала она к Толюну, но колотить не стала и вдруг расплакалась:
— Он такой… С ним сладу нет. Я матери скажу…
— Ну, будет, — дедушка погладил её по голове. — Нашёлся твой Толюн.
— Мы с дедушкой рыбачили.
— Порядком наловили, — сказал дед. — Давай-ка я тебе в мокрую тряпицу немножко рыбки наложу. — Он поставил ведро, вытащил из кармана тряпочку.
— Не надо мне твоего улова, — сказал Толюн. — У меня свой есть, — и протянул руку с зелёной кружкой.
— Ой, какая маленькая! — сказала Анюта, заглянув в кружку.
— Это я её поймал. Правда, дедушка?
— Правда. Сам поймал. Ну, раз не хочешь делёжки, забирай свой улов.
— Спасибо, дедушка! — обрадовался Толюн.
Анюта взяла брата за руку и тоже сказала:
— Спасибо.
— Прощайте, ребятки! Теперь сами дойдёте.
Дедушка повернул назад к реке, а брат с сестрой пошли дальше по дороге. Вдруг Анюта остановилась.
— Дедушка! — закричала она. — Насчёт кружки не беспокойтесь! Я принесу. Я знаю, где вы живёте — в Красновке.
— Ладно уж! — махнул он рукой.
Дорога с бугра стала тихонько спускаться вниз. Толюн шёл осторожно и глядел на серебряную рыбку.
СНОВА ДОМА
— Анют, знаешь, я в саду был, — Толюн оттопырил карман, показал сестре яблоко.
— А тебя не поймали?
— Куда там! Убёг… А ещё в лесу грибы собрал.
— Грибы-то червивые?
Толюн мотнул головой:
— Не, крепкие. Таких тебе вовек не найти.
По дороге стали встречаться колхозники.
— Ну что, нашёлся? — спрашивали они.
В деревне уже знали о побеге Толюна.
— Нашёлся, — отвечала Анюта.
А Толюн всем показывал зелёную кружку с рыбкой:
— Это я сам поймал.
— Они с дедушкой из Красновки рыбачили, — объясняла Анюта.
— Ишь ты, хозяйственный какой, — хвалили Толюна. — Теперь вам подмога будет в доме.
— Он понятливый, — говорила Анюта.
И Толюн всем желающим показывал кружку, где плескалась рыба. Первая в его жизни, такая красивая!
— Смотрите, какая рыбка!
Вскоре показался ольховник и зелёный бугор. На зелёном бугре всё паслись две козы — Груня и Маня. Козы посмотрели на детей, замотали бородами, будто тоже хотели спросить: «Ну как, нашёлся? Мы-то его ещё рано утром видели…»
Толюн вдруг понял, как он соскучился по дому. И есть захотелось.
— А что, каша готова? — спросил он.
— Готова, — сказала Анюта.
На порог вышла бабушка Кланя. Она закрылась рукой от солнца.
— Ах ты озорник, а мы тебя обыскались!
Прослушав рассказ про рыбу и про дедушку из Красновки, бабушка успокоилась и сказала:
— Ну идите, ребятки, я вам грибочков принесла.
Ребята вошли в дом. И вскоре над крышей поднялся лёгкий дымок. Это бабушка Кланя принялась стряпать.