— Ты трижды, четырежды, нет, пятикратно дурак! Знать, раньевильская земля и Котантен щедры на ослов вроде тебя. Да, не видать тебе королевской короны как своих ушей — это как пить дать! Зато шкура с баранов, что пасутся на твоих жалких угодьях, придется тебе в самую пору.
— Ну и черт с тобой! И все же я не стал бы отпускать Гарольда в Англию, а оставил бы в заложниках на веки вечные, чтобы не натворил он чего.
— Чтобы прогневить англичан, так, что ли? Нет, вы видали такого простофилю, спасу от него нет! Да уж, можешь гордиться, ты похож на старика Онфруа как две капли воды: допотопные мысли, несусветные идеи и фантазии прут из тебя, как перебродившее вино из бочки…
Герар разошелся не на шутку, и если бы не своевременное вмешательство сенешала, быть бы ссоре: я уж было собрался отвесить своему другу пару оплеух. Но Герар, увидев, как разволновался старик, спохватился:
— Прости, мне очень жаль, но я не хотел оскорбить твоего отца, ведь если бы не он, торчал бы я сейчас в Сен-Ло и изнывал, постигая премудрости купеческого ремесла.
— Так ты считаешь, мы с ним похожи?
— Уймись, голубь мой! Успокойся же наконец! Поживем — увидим. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Да, сир Вильгельм действительно цацкается с англичанином, точно с красной девицей, но неужель ты и вправду думаешь, будто он позволит себя облапошить? Он просто оттягивает время. Изматывает его силы. Гарольд считает себя более ловким и хитрым, и герцог не разубеждает его в этом. Когда же англичанин сообразит что к чему, будет слишком поздно! А ты смотришь на все со своей крохотной колоколенки, рассуждаешь не мудрствуя лукаво, суетишься и беспокоишься по самым ничтожным поводам, точно стриж перед грозой. Еще ничего не сделано — но все уже предопределено! Гарольд попал из огня да в полымя, уж тут-то можешь мне поверить!
Герар оказался прав. Как только мы прибыли в Кан, в большой каменный замок, герцог сбросил с себя личину наивного простака. Он принял Гарольда с большой пышностью в верхнем зале дворца, где собрались все придворные, духовные сановники и богатые сеньоры герцогства. Теперь он встречал его уже не просто как дорогого друга, а как именитого гостя и чрезвычайного посланника короля. Для пущей торжественности он повесил на пояс Нормандский меч и занял место на высоком троне с прямыми, как стрелы, ножками. Поначалу Гарольд немного смутился, ибо столь высоких почестей не ожидал, потом велеречиво поблагодарил герцога за оказанный прием, и речи его были оценены всеми по достоинству. Герцог ответил Гарольду с присущей ему учтивостью, однако весьма коротко, и тотчас же приступил к сути дела:
— Сеньор герцог Уэссекский, мой дорожайший дядя Эдуард, король Англии и супруг сестры вашей Эдит, а стало быть, ваш близкий родственник, заранее уведомил меня о цели вашего прибытия. Поскольку Небу было угодно лишить его потомства, о чем я с горечью сожалею, он счел нужным, чтобы по его смерти английская корона досталась мне. И он, друг мой сеньор герцог Уэссекский, послал вас в Нормандию, дабы оповестить меня о своей воле, а также для того, чтобы мы с вами могли обсудить все условия моего восшествия на английский престол. Я восхищаюсь мудростью короля и высоко ценю его стремление упрочить мир между нашими государствами и народами. Итак, я торжественно объявляю, что во исполнение воли Эдуарда я принимаю от него завещанную мне корону и вместе с тем молю Всевышнего хранить его для всех нас на долгие лета. Ибо, сеньор Гарольд, принимая сие решение, я действую не из каких-то там честолюбивых, захватнических или корыстных побуждений, а только отвечая достойным образом на оказанную мне милость и во имя верности кровным узам. Думаю, нет надобности говорить, что я намерен уважать нравы и обычаи англичан и вовсе не желаю лишать баронов английского королевства почестей, коих они достойны.
Гарольд не смог сдержать смущения и негодования. Ведь тут-то он и понял, что оказался в ловушке! Он низко поклонился герцогу, и многие сочли, что тем самым он выразил свое согласие с услышанным. Но с того места, где стоял я, можно было легко заметить волнение, исказившее его лицо, и огонь, сверкнувший в его глазах.
— Сир герцог, — ответствовал он. — Я ценю вашу расторопность в исполнении воли нашего монарха. Но мне хотелось сообщить вам о цели моего прибытия чуть позднее, дабы не торопить вас с ответом. И, должен признаться, я весьма удивлен, что вас успели посвятить в это дело задолго до моего появления в Нормандии.
— Пусть это нисколько вас не тревожит. Ваша миссия может быть только полезной и плодотворной. Поскольку я согласился исполнить волю Эдуарда и объявил о моем согласии во всеуслышание — в присутствии представителей Англии и Нормандии, нам остается только обсудить существо дела и принять по оному, либо на узком совете, либо в беседе с глазу на глаз, соответствующие решения и договоренности на будущее.